Пик затмения
Шрифт:
Услышав рычание мотора, две самки рухнули с дерева в паре метров от машины, словно какой-то древний угандийский божок решил наслать на приезжих львиный дождь.
– Вождь Очинг контактирует с этим прайдом, – как ни в чем не бывало, сообщил Ричард. – Но запомните главное правило безопасности: перевертыши подают друг другу тройной сигнал издалека. Тройной лай, свист, рык или рев – неважно. Без этого сигнала вы не должны приближаться к животным. По крайней мере к тем, которые обитают в этой полосе. Потому что очевидно, вот эти, – и он махнул в сторону двух крупных белых волков, – точно гости большого костра.
– Это Грозовой
– А я знаю этого товарища, – вдруг улыбнулась Мара, заметив ворона: он описал в небе дугу, приблизился к машине и теперь летел рядом. Внутри екнуло от радости узнавания, рука сама потянулась в карман и нащупала костяную фигурку.
– Да кто ж его не знает, – мрачно буркнул Нанду. – Давай уже, беги обниматься.
И Мара, не обратив внимания на сарказм, едва дождавшись, когда машина остановится, первой выскочила на примятую траву и протянула руку, чтобы ворон опустился на ее запястье. Иссиня-черные перья блеснули, и из раскрытого клюва донеслось тройное карканье.
– Перестань, неужели ты думал, я тебя не узнаю?! – она ласково провела рукой по гладкому крылу. – Ох, Имагми! До чего же я соскучилась! Покажи, где я буду жить, и тогда ты мне выложишь все – слышишь? – все про этот костер.
16. Низкое небо саванны
Размеры кемпинга поражали воображение. Маре никогда прежде не приходилось бывать на рок-фестивалях под открытым небом, но сейчас, гуляя между палатками, фургонами и домами на колесах, она все ждала подсознательно, что вот-вот наткнется на гигантскую сцену.
Ворон Имагми сидел у нее на плече, чем вызывал косые взгляды Нанду. И все же сделать она ничего не могла: не прогонять же старого друга, как муху? Сама не понимала, почему молодой ангакук до сих пор не перевоплотился. Но ему лучше знать. Ворон – так ворон.
Заблудиться в лагере было легко, поэтому угандийский верховный вождь Очинг, старый лев, мудро решил расселить гостей по географическому принципу. В национальном парке королевы Елизаветы воссоздали самую намую настоящую модель Земли, приняв Африку за отправную точку. В центре высился шатер вождя, вокруг расположились жилища остальных глав черного континента. Пигмеев, зулусов, коса… Всех Мара бы не упомнила бы, даже если бы очень постаралась. Мбари тут же слинял к своему вождю, Зури – нырнула к своему, в красную полосатую в палатку масаи, а Нгайре отправилась на юго-запад – искать полинезийский сектор.
Далеко не все народности могли похвастаться наличием перевертышей в своих рядах, а из тех, кому все же повезло, приехали только вожди с женами и участники пляски затмения. И все-таки народу вокруг было валом.
Мозги вскипали от обилия незнакомой речи. Со всех сторон слышались разные языки: монотонные, гортанно-носовые, щелкающие, протяжные, распевные или наоборот отрывистые, будто лающие. Казалось, люди собрались продемонстрировать возможности своих ртов и голосовых связок.
Мара с трудом поборола желание заткнуть уши: она медленно сходила с ума. Разобрать слов не могла, перестать вслушиваться – тоже. Наверное, так чувствуют себя медиумы, на которых отовсюду сыпятся непонятные голоса. И на долю секунды Маре стало страшно, что она вовсе разучится говорить.
А запахи? С ними было справиться еще труднее. Кто-то жарил мясо, кто-то
Ричард неторопливо вел их между палатками, рассказывая о том, кого куда поселили. Зачем он это делал, так никто и не понял: после смены климатических и часовых поясов, трех перелетов и предгрозовой духоты, запомнить все равно было невозможно. И Мара мечтала лишь об одном: принять, наконец, горизонтальное положение, вытянуть ноги и с этого самого момента передвигаться только ползком. Обычно ей помогало прийти в себя перевоплощение, но сейчас одной мысли о том, чтобы снова подняться в воздух, хватило, чтобы Мару начало укачивать.
Спасла ситуацию миссис Дзагликашвили. Бог свидетель, она была олицетворением такта и дипломатии последние часа два, с тех пор, как они ступили на земли национального парка. Как таковой жары не было, солнце скрывалось низкими сизыми облаками, но для человека мощной комплекции с больными коленями путешествие стало воистину непереносимым.
Признаться, Мару мучали угрызения совести, что она насела на любимого учителя и уговорила устроить эту экспедицию. Она и сама зверски устала и обменивалась взглядами с Нанду: мол, неплохо бы уже связать Ричарда, сунуть в мешок и подложить в первый попавшийся шатер в качестве жертвенного агнца. А уж для Медеи Дзагликашвили изнуряющая ходьба была подобна смерти. И у шатров индейцев Великих Равнин она сдалась.
– Ричард, – решительно сказала она. – Я хочу знать, где наша палатка, а не Бегущего по Степи. Я была бесконечно рада познакомиться с мистером Бегущим, но на сегодня моя потребность в знакомствах исчерпана.
– Вы что, устали? – неподдельно удивился гид.
Мара переглянулась с Брин и закатила глаза. И правда: с чего бы им устать? Они же не вплавь добирались из Стокгольма!
– Простите, – Ричард виновато развел руками. – Я так долго готовился к этому дню, что совершенно не подумал про вас…
С досадой на самого себя он покачал головой и поспешил в другую сторону, филигранно лавируя между палатками. Яркие и пестрее полотна ткани, рога, перья, кости, меховые шкуры мелькали перед Марой, будто она сунула голову в стиральную машину какого-то барахольщика.
– Вот, – Ричард остановился так внезапно, что Нанду едва не впечатался в его спину. – Вождь Очинг лично попросил меня приготовить вам жилье по высшему разряду.
И вождь, судя по всему, не поскупился. Мара с удивлением осмотрела просторную современную палатку. Плотная и совершенно новая, она могла вместить не только фольклорную экспедицию, но и еще человек десять. По крайней мере, так казалось снаружи.
– Подожди, Имагми, – шепнула Мара. – Я только переоденусь, и заходи к нам, поболтаем…
– Внутри есть специальная перегородка, которая отделяет мужскую половину от женской, – гордо продолжал Ричард. – Чуть дальше – биотуалеты, а вон тот желтый тент – походная кухня. Я раздам карточки, завтрак, обед и ужин вам предоставят. Расписание – на карточках с обратной стороны. Моя палатка – вот, совсем рядом…
– Спасибо, Ричард, – кивнула миссис Дзагликашвили, из последних сил натягивая на мокрое, раскрасневшееся лицо некоторое подобие улыбки. – Все готовы? Ближайшие два часа я хочу, чтобы никто не отходил от этого места дальше, чем на сто метров. Так, Торду, Маквайан, Ревюрстдоттир, остальные – у своих племен?