Пикник на Лысой горе

Калинина Дарья Александровна

— Вы узнали мою тайну. Чего вы хотите? Денег?

Я их все отдала. У меня нет денег.

— Нет? — удивилась Инна. — А?..

Она хотела спросить, а где же, собственно говоря, деньги. Но вовремя спохватилась. Ингрида могла неверно истолковать ее любопытство.

— Нам нужны не ваши деньги, — сказала Инна.

— А что?

— Правду, расскажите нам правду о том, как и когда вы узнали, что Роланд Владимирович — ваш отец.

И вообще все, что знаете.

Ингрида посмотрела на сестер и жестом предложила им присесть. Девушки не

стали ломаться. Разговор обещал быть долгим.

— Лет пять назад я разбирала бумаги, оставшиеся после смерти моей матери, — начала рассказывать Ингрида. — Собственно говоря, этим нужно было заняться раньше. Но у меня все руки не доходили. После маминой кончины мне было тяжело к ним прикасаться. Я просто сложила их в корзину и запихнула ее на чердак. И вот, разбирая их, я наткнулась на пачку пожелтевших документов. Они были такими старыми, что я хотела сразу же сжечь их. Не знаю, что меня толкнуло, но я развернула их. Там были письма моего отца к моей матери. Они были без подписи.

Ингрида перевела дыхание и продолжила более уверенным голосом:

— Я никогда не знала, кто мой отец. Мать говорила мне, что он умер. Давно, и нечего его вспоминать.

Иногда вместо ответа просто спрашивала у меня, неужели мне плохо с ней. В общем, находила возможность уйти от прямого ответа. И вот только спустя больше десяти лет после ее смерти, прочтя старые документы, я узнала, кто был на самом деле мой отец.

И я поняла, в какой ловушке оказалась.

— У вас к тому времени уже были Вилли с Яном? — спросила Инна.

Ингрида молча кивнула.

— Мою мать хватил удар, когда она узнала имя моего жениха, — сказала она. — Тогда я не придала этому совпадению никакого значения. Мать давно болела, и я решила, что ее удар — это просто результат болезни.

Она умерла, не приходя в сознание, и не смогла предотвратить моей свадьбы с собственным братом.

— И что вы сделали, когда наконец узнали правду?

— Что я могла сделать? — пожала плечами Ингрида. — Мы с Алексеем прожили больше десяти лет. Оба наших мальчика были вполне здоровы. Так ради чего было все губить? Я решила, что раз правда столько лет лежала на дне, то пусть лежит и дальше. Не стоит раздувать огонь. И я прожила спокойно еще почти двадцать лет.

— А что потом?

— Потом этому старому идиоту, моему папаше и свекру, не знаю, как его следует называть, приспичило провести расследование в собственной семье. Его, видите ли, интересовало, кто из его потомков достоин получить его денежки, а кто нет. Ну, не маразм ли?

— Действительно глупо, — согласилась с ней Инна. — Чего уж там затевать, раз всю жизнь они его устраивали.

— И этот мерзавец Арвид докопался до правды.

И позвонил мне. Он предложил мне сделку. Потребовал деньги в обмен за имеющуюся у него информацию.

— И вы согласились?

— А какой выбор у меня был? Арвид мог изъять информацию обо мне из своего досье на членов семьи Роланда, а мог предать ее огласке. Я должна была выбирать. И я сделала

свой выбор очень быстро. У меня было сильное подозрение, почти уверенность, что Роланд не захочет признать во мне свою дочь. Его фамилия в моем свидетельстве о рождении могла убедить недоброжелателей, но не моего родного отца. Он никогда не помогал нам с матерью. Он ни разу не пожелал увидеть своего ребенка, то есть меня. И он сразу же сказал моей матери, что ей нечего надеяться на его великодушие. Он не намерен тратить время и средства на чужого ребенка. У Роланда к тому времени уже было двое законных сыновей. Так что его в какой-то степени можно было понять.

— Понять, но не простить, — вполголоса сказала Инна. — Ингрида, вы ненавидели своего отца?

— Да, — кивнула Ингрида. — Он был подлецом.

— Вы ненавидели его настолько сильно, что могли бы убить?

— Убить?! — ужаснулась Ингрида. — Ну, нет.

Убить и жить потом с сознанием того, что я действительно его дочь, раз способна на преступление. Нет.

— А Арвида?

— И его тоже, — сказала Ингрида. — Понимаю, что вы мне не верите. И в самом деле он меня шантажировал, вымогал деньги. А потом находят его труп. Очень удобно все свалить на меня. Я вам скажу больше. Мы с Арвидом должны были встретиться в саду. Как раз на том месте, где нашли его труп. Но я не убивала ни парня, ни своего отца. Вы должны мне верить!

Сестры с сомнением посмотрели на нее. Честно говоря, холодноватая и практичная Ингрида идеально подходила на роль убийцы. Убив Роланда, она получала деньги. А убив Арвида, избавлялась от шантажиста.

— И пожар в Мадоне тоже не вы устроили? — спросила у нее Инна.

— Пожар — моих рук дело, — призналась Ингрида. — А что мне было делать? Допустить, чтобы еще один Арвид наткнулся на мою тайну? Я передала со случайным мальчишкой для сторожа подарок к Новому году. Бутылку вина. А туда подмешала снотворное.

Он выпил и уснул. Дальше все было делом техники.

Вы были в Мадоне и видели, как там легко войти в любой дом. Вот и в загс мне ничего не стоило войти.

Я вытащила сонного сторожа на улицу. Потом облила бензином, который привезла с собой, пол и стены загса и кинула спичку. Поверьте, я бы с радостью не устраивала поджога, но у меня не было выбора. Я не знала, где хранится справка о моем рождении. И к тому же я боялась, что вдруг заметят пропажу, тогда это вызовет подозрения.

Ингрида немного помолчала, а потом нерешительно спросила:

— Что теперь со мной будет? Вы сдадите меня полиции?

— Не знаю, — честно ответила Инна. — Я еще подумаю над этим вопросом. Пока что у меня нет повода вам верить в том, что вы не виновны в смерти Роланда и Арвида. У вас был мотив и возможность. Но почему-то я верю вам. Верю, что вы невиновны. Помогите найти настоящих преступников, и тогда, я обещаю, что не скажу полиции, кто устроил пожар в Мадоне.

И буду держать язык за зубами насчет того, что вы замужем за собственным братом.