Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
Шрифт:
— Кажется, я узнала вас, — закричала миссис Уингейт. — Представьте себе, сама Моника Веринг!
Моника улыбнулась в ответ.
— Боюсь, я не числюсь в списке гостей. Но, когда я была у Кеннеди, они настояли, чтобы мы отправились вместе. Надеюсь, вы не будете возражать.
Она так грациозно и очаровательно разыграла некоторое смущение, что даже на Святого это произвело впечатление, а уж миссис Уингейт была просто в полуобморочном состоянии.
— Я так рада! Как вы только могли подумать?! Я — неизменная поклонница
Взмахом руки она подозвала официанта с подносом. Затем ее внимание переключилось на Темплера.
— Какая встреча — а я вас узнала, — затараторила Лаура. — Да-да. У меня хорошая память на лица.
— Быть может, вы ошиблись, — заметил Саймон. — Я здесь тоже без приглашения. Сопровождаю мисс Веринг. Меня зовут Саймон Темплер.
— Саймон Темплер. — Она наморщила нос, глядя на него поверх тройного подбородка. — Это имя мне знакомо. Вы сенатор от…
— Не совсем так, дорогая Лаура, не совсем так, — раздался за спиной Святого мягкий, приторный голос.
Стефан Элиот подошел к их компании. На его лице застыла маска постоянного сострадания, совсем как у владельца похоронного бюро.
Теперь, без темных очков, Саймон мог рассмотреть его получше. На холеном аристократическом лице играл легкий румянец, а вытянутый профиль придавал ему сходство с породистой лошадью. Гладкая, холеная кожа говорила о частых визитах к массажисту. Святой редко сталкивался с филантропами, но этот явно был находкой для своего парикмахера.
— Сейчас я почти удалился от дел и не привлекаю внимания публики, — заметил Темплер, — но раньше мои фотографии пестрели на первых полосах многих газет. Это довольно обременительно, внимание публики утомляет.
Миссис Уингейт продолжала пристально разглядывать его.
— У меня плохая память на имена, но лица я запоминаю на всю жизнь. Но… нет, не могу вспомнить.
Она выглядела озадаченной. Стефан Элиот с неодобрительной усмешкой снова заговорил своим приторным сладким тоном.
— Мистер Темплер — это Святой. Я уверен, что ты о нем многое слышала.
— О Господи, — прошептала миссис Уингейт, нервно теребя массивный сапфировый кулон, примостившийся на ее необъятной груди, как погонщик на слоне.
— Дорогая миссис Уингейт, — мягко успокоил ее Саймон, — даже если бы я продолжал активно заниматься своими делами, то никогда не позволил себе похитить драгоценности с такой очаровательной шеи.
Миссис Уингейт засмеялась, но с опаской продолжала сжимать кулон в руке.
— Дело не в этом… Просто я… — Она затравленно осмотрелась по сторонам.
— Даже у Джека Потрошителя бывали часы досуга, — заметил Саймон с улыбкой. — Можете рассчитывать на мое примерное поведение. Вам не стоит беспокоиться за свои сапфиры, серебро и честь, хотя последнее…
Здесь он снова улыбнулся миссис Уингейт, чьи необъятные формы заколыхались от
— Мисс Веринг, как вы себя чувствуете у нас? Встретить такую знаменитость уже само по себе замечательное событие, которое надо отметить, — вмешался Элиот, взяв с подноса бокал.
— За преступление, — предложил Святой. Миссис Уингейт вздрогнула, по после некоторой паузы подняла свой бокал и присоединилась к остальным.
— За преступление, — отозвался Элиот, — хотя мне было неожиданно услышать это от вас, мистер Темплер. Мне казалось, что вы уже отошли от дел.
— Вы правы, — небрежно бросил Святой, — но душа снова жаждет приключений. В этом-то и заключена вся проблема… Короче говоря, я занят сейчас одним делом и рад, что не утратил прежней сноровки.
— Делом? — переспросил Элиот.
— Да. Оно могло бы заинтересовать и вас, особенно в свете вашей благотворительной деятельности. Вам не приходилось слышать о человеке, который именует себя Королем нищих?
Всем своим видом Святой показывал, что его совершенно не интересует реакция собеседников.
Стефан Элиот скорчил недовольную гримасу, а миссис Уингейт повела себя так, как будто ее положение в обществе было поставлено под сомнение.
— Это невозможно, просто невероятно. Какие-то слухи до меня доходили, но, мистер Темплер, вы должны понять, что такие вещи просто… ну просто…
— Невозможны? — подсказал Саймон.
— А по-моему, наоборот, — ответил за нее филантроп. — Наверняка какие-нибудь негодяи терроризируют нищих в Чикаго. Я не особенно в курсе, но насколько далеко зашло это дело?
Саймон пожал плечами. Было видно, что Стефан Элиот чувствует себя неуютно.
— Это грязный рэкет, даже если дело ограничивается одним-двумя районами. Он должен быть уничтожен в зародыше. Вы говорите, что занялись этим вопросом? — наконец нашелся он.
— Да, но у меня пока слишком мало данных. Не могли бы вы мне помочь?
Элиот облизнул пересохшие губы.
— Вряд ли я смогу вам помочь. Можно, конечно, попробовать, но боюсь, что это ничего не даст.
— Вы предпочитаете оставить все, как есть? — вмешалась Моника.
— Это дело полиции. Каждый должен заниматься своим делом… Конечно, если я смогу быть полезен…
— Вспомнила! Вы — тот слепой нищий, — взорвалась миссис Уингейт.
Святой заметил удивление и испуг в глазах Стефана Элиота.
— Не понимаю… Ошибки быть не может. Я никогда не забываю лиц. У меня… — затараторила Лаура Уингейт.
— Что ты хочешь сказать, Лаура?
— Это глупо звучит, но ведь у меня фотографическая память. Я думаю, мы с тобой вчера… мистера Темплера…
«Жребий брошен, карты на стол и к черту все уловки», — подумал Темплер и бесхитростно, обезоруживающе улыбнулся.