Пилигрим
Шрифт:
— У Далай нет стражи, — Сказал Капитан, — за это больше не платят.
— Мы хотим трудиться, пусть даже бесплатно!
— Да, как генерал сказал!
— Пожалуйста, Капитан!
— Научите нас!
— Мы готовы.
…
— Я подумаю, — Акида помял бороду. — приходите в другой день.
— Но когда?
Капитан не ответил, на деревянных сандалиях он ушел в город, не издав ни звука. Парни пошептали, затем поглядели на Мию. Та робко помахала им. Весь табор с блестящими глазами подбежал к девушке,
— Госпожа Мия, пожалуйста, поговорите с капитаном!
— Простите, я не могу повлиять на него, — прощебетала Мия, скукожилась и покраснела до белых пятен на румянце.
— Но что нам делать? — спросил кто-то из толпы.
— Я бы советовала вам поступить, как сказал Господин Акида — приходите завтра.
— Верно!
— Точно!
— Спасибо!
— Н-не за что. — Мия оглядела толпу еще раз, они начала и разворачиваться к выходу, некоторые приуныли. — Постойте, я знаю, что еще вы можете сделать.
(Забегаловка Сохи)
Мудзан и Акида сидели в портовом кабаке за тем же столом, что и обычно.
— Я пока шел, меня окликнули четыре раза, — буркнул генерал.
— Что в этом такого? — сказал капитан. — Тебе рады, цени.
— Меня уже никто не боится Акида, меня! меня!
— Помнится, были времена, когда ты об этом мечтал.
— Ха, верно, — генерал отпил из кружки, по настоянию лина решил разделить с капитаном абрикосовый компот. — Поеду завтра.
— Насовсем?
Мудзан не ответил, потрогал седой ус, затем до треска помял его жилистой лапищей.
Акида хмыкнул.
— Чего?
— Ничего.
— Ты много тренируешься, боишься разочаровать девочку?
По взгляду Акиды Мудзан понял, что попал в точку.
— Ноги идут, — сказал капитан.
— Чего?
В кабак завалилась толпа мужиков. Хозяин что-то попытался проворчать, чтобы выгнать засидевшихся посетителей. Но по лицам и веренице бывших вояк на улице понял, что пришли не кутить.
Мудзан начал мять брови, затем накрыл лицо медвежьей лапой. медвежьей лапой Мудзан начал мять брови, затем накрыл лицо медвежьей лапой.
К нему подошли два рыжих мужика и зверолюд-бульдог, которых Рю спасла от работорговцев и кровников. За ними еще три дюжины местных, и это были только те, кто смог втиснуться в забегаловку Сохи.
— Генерал Мудзан, — обратился рыжий.
— Я не генерал! — рявкнул Мудзан и долбанул кулаком по столу. — Ты забыл? Армия Далай распущена уже пять лет!
— Прошу простить. Господин Мудзан, пожалуйста, давайте все вместе вернемся жить в Далай. Нашей деревне выделили земли, мы можем жить тут! Так мы будм вместе, а вместе мы не пропадем!
Вся толпа, что собралась, по-армейски оглушительно крикнула:
— ДА!
— Пожалуйста, генерал.
— Мы рады вам.
— Возвращайтесь.
—
— Ваша речь, генерал, мы тоже хотим быть мужчинами!
— Верно!
…
Мудзан поджал нижнюю губу, посмотрел на капитана, как сердитый котяра, которого облили водой. Все притихли.
— Да, господин Мудзан, возвращайтесь, — сказал Акида, — вам тут рады.
Генерал вдохнул, в глазах заблестели слезы.
— В самом деле вы распустились! — гаркнул он, — Указываете мне, где жить! Не даете старику вернуться в глушь! мне — В самом деле вы распустились! — гаркнул он, — Указываете мне, где жить! Не даете старику вернуться в глушь!
Все, кто собрались, заорали от радости так, что стены задрожали. Бульдог и рыжие мужики кинулись обнимать Мудзана. Акида отполз от стола, пуская толпу, которая присоединились к общему комку радости. Бывшие солдаты, те немногие, кто пережил войну, кричали и ревели как дети.
— УГОЩАЮ ВСЕХ! — заорал Мудзан так, что вся толпа до конца вечера говорила вдвое громче, чтобы хоть немного слышать друг друга. — БАРО-о-о!!! ТАЩИ ВСЕ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ!
— Слушаюсь!
— УРАААА!
— ГЕНЕРАЛ!
Акида проплыл через толпу и зацокал по мостовой, он едва сдерживал ноги, чтобы не начать идти вприпрыжку к центру Далай.
(Здание суда)
Рюга пришла к сестре ближе к вечеру, завалилась на стул напротив, уставилась на близнеца. В красных волосах торчали веточки, на щеках виднелась грязь и царапины. Рюга разглядывала мешки под глазами Рю. — «Вроде бы еще рано,» — подумали сестры, когда уловили знакомое раздражение.
— Змею не нашли, — сказала красная сестра, — Думаю, что если она и была, без толку искать… да и признаться, страшновато. Но признаю, тот, кто разорвал тех молодчиков, был непростой зверь. До сих пор не могу развидеть.
— Спасибо.
— Тощий сможет получить дом?
— Да, я все подготовила, скажи ему зайти, и я выдам ему грамоту на владение.
— Он там деревья выращивает, может его приобщить?
Рюга попыталась устроиться на стуле поудобнее, отпустила секиру, которая громыхнула по полу, увидела кушетку в горе свертков, свалила их как мусор и свернулась на лежбище клубком.
— О чем ты? — спросила Рю.
— Ну пусть с местными насажают деревьев до горизонта, орехи — это ж еда, говорят, что это даже лучше зерна.
— Нам не хватает людей для посевной, многие поля заброшены, по словам зерносеев, обработку нужно было начинать еще неделю назад и…
— Не парься слишком, — сказала красная сестра. — Мы сделали, что могли, не будь нас после налета, тут бы вовсе голодуха началась.
— Так нельзя.
— Хо-о-о… — Рюга уселась на кушетку, та оказалась слишком не удобной. — Ну тогда припахать надо всех, кого можно.