Пилигрим
Шрифт:
— У него что-то внутри! — крикнул Кито.
— Что за черт? — Рюга задрала губу.
Четверка увидела, как под черепом Мудо вспыхнул фиолетовый дух, из которого сплелась многоножка. Тело гонка начало телепаться.
Мия закричала.
— Заткнись, дура!
Кито занес ладонь копьем.
Лин бил снова и снова, зеленый дух, будто иголка воткнулась в тело многоножки, та извивалась мучалась, но не переставала перебирать челюстями и вонзать острые ножки в мозг здоровяка.
На пятый раз Кито сумел попасть духом между пластин. Многоножка
Мию стошнило еще до того, как она успела выбежать. Рюга застыла, она все еще смотрела за Мудо, но все тело будто собиралось бежать вслед за Кристорией. Кито свесил уши, затем сжал кулаки до хруста.
— И что это было? — спросила красная сестра.
— Звездный дух, — процедил лин. — Тот, кто это сделал не айн… Зачем так поступать…
— Давайте похороним его, — сказала Рю.
— Да.
— Ладно.
Рюга вынесла гона на красном скелете, погрузив на телегу, сестры еле дотолкали ее до кладбища. Мия всё-таки пошла со всеми, но по пути не проронила ни слова. Могильщик не захотел работать в такой час. Рюга обругала его, на что мужик отказался даже давать лопаты. Костяными руками красная близнец вырыла могилу за несколько минут.
— Тощему, ни слова, — сказала запыхавшаяся Рюга.
— Он должен знать! — воскликнул Кито.
— Хиджи приходил сегодня, два раза… — сказала Мия.
Она вспоминала, как худой гон ревел над братом, пытался говорить с ним, но тот едва шевелил губами. В какой-то момент Тощий так распереживался, что начал задыхаться.
— Я настояла, чтобы он ушел до завтра…
— Я сама скажу, — оборвала Рюга.
— Тогда лучше после рассвета, — сказал Кито.
— Знаю… Хорошо, что его тут не было.
(На следующее утро)
«Ох черт… ну и что я должна ему сказать? — думала Рюга, стоя у особняка семьи Тощего. Мальчишка поселился в нем после того, как она выгнала Мудо из города, — К черту, скажу как есть, нечего убиваться по этому уроду».
Рюга распахнула двери, которые громыхнули почти как в тот раз, когда она пришла в этот дом драться с Мудо за Тощего. Рюга проморгалась. Хиджи навел в порядок. Следов бедлама не осталось, разве что царапины на полу. Мальчишка даже сумел починить окна, через которые гонкай вылетела после удара старшего брата.
— Тощий! — крикнула Рюга.
Она начала бродить по комнатам огромного дома, который нашла очень комфортным, высоки потолки и широкие дверные проемы, были нечастым явлением в Холмах, обычно даже гоны из ее провинции строили дома поскромнее, лишь бы не биться лбами, и то не всегда.
Рюга покричала еще раз пять.
— Он в саду, — лениво проговорил Дракончик из дальней комнаты слева.
— А ты чего тут забыл? — спросила Рюга, отодвинув дверь.
—
— Лицо покажи.
— Зачем?
— Сделал.
Дракончик подчинился, на полскулы у него красовался опухший синяк. Причем удар был не один.
— Кто тебя так?
— Неважно, я уже разобрался, — пробурчал мальчишка, снова отвернулся и указал в сторону заднего двора. — Хиджи там.
— Точно все хорошо?
Дракончик промолчал.
— Если что обращайся.
— Сказал же, уже разобрался.
— Смотри мне.
Рюга вышла на задний двор, она видела этот лесок с крыши Казарм, но теперь он казался просто огромным. Перед ней открылся сад со стройными рядами деревьев. Вдалеке среди черных веток со здоровенными ножницами орудовал Тощий.
Гонкай подошла к мальчишке.
— Привет.
Хиджи чуть не грохнулся с перепугу. Рюга словила его, поставила на ноги.
— Я это… — начала было гон, увидела красные глаза Тощего, вздохнула. — Он помер.
— Ясно.
— Чего ясно, свободен ты от него, радоваться надо. — Рюга хлопнула Тощего по позвоночнику, который торчал даже сквозь жилетку.
Хиджи закрыл лицо рукой. Гонкай поняла, что слез у парня уже не осталось.
— Иди сюда, — пробурчала Рюга и обняла его.
Тощий рухнул на колени. Гонкай прижала его к груди, кусанула себя за губу. Представила, как Рю корчится в агонии и умирает от духовой многоножки, как ее тело дрожит так же, как у Мудо прошлой ночью. Только сейчас она почувствовала, отчаянье такой смерти — «Кит сразу это понял, да…»
Прошла пара минут.
— Прости, — прохрипел Хиджи.
Он задыхался оттого, что плакал второй день, а веки белки выглядели так, будто в них сыпанули перца. Тощий подвинул скамейку, снова взялся за ножницы и принялся орезать ветки торчащие внутрь кроны, потом смолистой краской замазывал срезы.
— Что делаешь?
— Нужно обрезать сад до распускания почек, иначе эти сорта могут пострадать.
— А что выращиваешь? — спросила Рюга, кроны растений были ей не знакомы.
— В основном орехи, но есть и фрукты, — сказал Тощий, взялся за пилу длинной с меч, — Раньше наша семья выращивала их на продажу, отец любил этот сад, всегда говорил, что орехи лучше зерна.
— Смотрю, ты за ним давно присматриваешь.
— Мудо был не против… даже когда обосновался тут.
— Ну, теперь и дом, и сад твои.
— Да, похоже на то.
— Слушай, мне жаль, что все сложилось так, но твой брат… — Рюга осеклась. — Едва ли он заслуживает, чтобы по нему горевали так и…
Хиджи посмотрел на гонкай, та вздохнула.
— Не знаю я, что тебе сказать, не реви из-за дурака вроде него. Сдох, потому что влез, куда не надо было! Я хочу сказать, что…
— Сестра.
— Ну чего?
— Спасибо за все. — Тощий спустился, вытянул руку.
— Обращайся, — сказала Рюга и пожала его за локоть. — Приходи, когда проплачешься, а то смотреть на тебя больно.