Пилот особого назначения
Шрифт:
Замечательная штука этот гравимодулятор!
Во-первых, наш радиообмен нереально засечь. Нет такой технологии у Великорасы. Во-вторых, что очень важно, мы можем общаться. Иначе, при активации «Завесы», радиосвязь обрубило бы начисто! И как тогда прикажете руководить полетом? Вот то-то и оно.
Определенно, с каждой секундой, проведенной в кокпите этой машины, я все сильнее влюблялся в чоругов… Ну, по крайней мере, как пишут в любовных романах, во мне пробуждались чувства.
Прицелились.
Наша невидимая стая вышла на траекторию, огибающую
А потом мы натурально задрыхли. Благо в планетолете чоругов место позволяло.
К началу гравитационного маневра, когда могло случиться всякое, учитывая набор скорости, нас разбудил Иванов. Как и обещал. Кресла в противоперегрузочный режим, поехали!
Бирб огромен! Но наши машины причесали его за считанные минуты.
Вот она, Паркида!
Мелкий шарик охряно-желто-серого колера с ледовыми шапками на полюсах. Поменьше нашего Титана, который сопровождает Сатурн в его бесконечном путешествии вокруг Солнца. Зато на Паркиде не так холодно (сильно не так). К тому же, вес этой козявки в астрополитическом смысле на порядки порядков превосходит ее вес в смысле астрографическом. Чего не скажешь о Титане. Парадокс. Примат надстройки над базисом. Кто бы подумал, что физика так легко попираема политикой.
До Паркиды остается жалких пятьсот тысяч — чепуховина для сумасшедшей скорости в 120М, которую мы смогли набрать благодаря мощнейшему притяжению Бирба.
120 чисел Маха — это круто даже для превосходных машин чоругов. Ибо, хотя набор скорости в космосе не имеет столь серьезного и зримого ограничителя как сопротивление воздуха (при полете в атмосфере планет), но каждый лишний километр в секунду надо сперва выжать, сжигая термоядерное топливо и разбазаривая рабочее тело, а потом, при подлете к цели, погасить — снова же, сжигая топливо и теряя рабочее тело. Не говорю уже о потерях другого рабочего тела, о котором гражданские обычно и вовсе не вспоминают — в системах охлаждения реактора и движителей. Не будем вспоминать и о потерях третьего рабочего тела — нашего, пилотского, которое во флуггере — вовсе не бесплатное приложение!
Затем — маневрирование в районе цели, снова набор скорости и снова ее сброс при подлете к авианосцу. Все это — тонны и десятки тонн расходуемых материалов. Так что реально достижимые оперативные скорости флуггеров — величины вполне конечные и, более того, строго ограниченные условиями каждого конкретного полетного задания. Обычно они лежат в пределах 60–80 чисел Маха, то есть примерно между второй и третьей космическими скоростями системы Земля — Солнце.
Снова тоновый сигнал.
— Внимание, товарищи, говорит Иванов. Половина дела сделана. Мы в самом сердце вражеской империи! Через пятнадцать минут мы снимем «Завесу» — она значительно уменьшает возможности «Асмодеев» в засечке целей. А вы, товарищи, пойдете в самостоятельный полет. Будем молиться и надеяться, что появление братьев по разуму на шести машинах клоны перенесут спокойно.
Молиться… неожиданные слова в устах вождя! Не замечал за ним особой религиозности.
Впрочем,
Как только пропал газопылевой шлейф, как только исчезло дифракционное поле…
Нас засекли в течение десяти минут.
Парсер заголосил:
— Борт облучается вражескими радарами! Борт ведут с пяти направлений!
«С пяти?! — удивился я — Четыре точки вокруг Паркиды — орбитальные крепости типа „Шаррукин-Т“. Пятая где?»
Необходимое пояснение: семейство клонских орбитальных крепостей типа «Шаррукин» состоит из пяти различных вариантов. «Шаррукин-Т» — самый крупный и тяжелый подвид, специально созданный как ядро позиционного района ПКО стратегического назначения. У крепости великолепные средства обнаружения — одинокий флуггер она способна засечь на расстоянии порядка миллион километров.
В систему противокосмической обороны Паркиды входят и несколько крепостей поменьше. Но клонские малые крепости это довольно жалкое зрелище, по сути — летающие ракетные батареи, которые работают в основном от внешнего целеуказания, собственные обзорные радары у них посредственные.
В общем, то обстоятельство, что немаленькие и весьма радиозаметные чоругские тарантасы захвачены радарами всех четырех «Шаррукинов-Т» для нас неожиданностью не стало. Но вот кому принадлежит пятый радар?!
По всему выходило, что пятый объект у нас в тылу! И кого мы так умело проморгали?!
— Вывести задний обзор на панораму. Уточнить пятый радар: направление, координаты.
Ага, вот так-так… Ничего себе! Нас ведут с Бирба!
Только ведь этого не может быть! Чушь какая! Бирб — газовый гигант! Да еще в неприличной близости от центрального светила! Невооруженным глазом видно, какие там ураганы, скоростные атмосферные фронты, тысячекилометровые молнии! А добавить неизбежные магнитные бури! И неслабый радиационный фон!
Кто там может летать на постоянной основе?! А луч радара, между тем, мощный — это тебе не флуггер, нырнувший погулять в верхних слоях атмосферы!
— Меня ведут с Бирба! Что за ерунда?! — спрашивает Разуваев.
— И меня ведут, — подтверждает Сантуш.
— Всех ведут, — говорит Кутайсов.
— Отставить, — это Ревенко. — Пусть ведут. Примем за рабочую гипотезу, что мы не можем обнаружить объект из-за того, что он скрыт от нас верхними слоями атмосферы Бирба.
— Отличная гипотеза, — ворчит Клим.
— Мне тоже не нравится, но лучше такая гипотеза, чем никакой, — отрезал Ревенко.
— Иванов на связи. Приказываю сбрасывать скорость и выдвигаться в квадрат 45–75 координатной сетки. Цель — космодром Хордад!
Началась работа. Классика и рутина. Будни боевых пилотов — разведка на местности.
Разведзадание у нас было комплексным. Еще бы ему не быть комплексным, если на борту каждого нашего планетолета работало по двенадцать различных комплексов технической разведки, уж простите мне столь тяжеловесный каламбур! Информация шла по сотням независимых трактов, от десятков различных датчиков и частью переваривалась бортовыми парсерами на лету, частью записывалась для углубленного анализа на циклопических штабных парсерах Города Полковников.