Пилюля

Алексеев Александр

Изотов, вводя в курс дела, зачитал состав нашей хоккейной команды:

– В воротах: ты, когда поправишься (ну-ну) и Коля Пучков. Защита: Александр Виноградов (капитан), Павел Жибуртович (брат погибшего) его Виноградов посоветовал включить, Револьд Леонов из московского Динамо, ветеран команды Андрей Чаплинский и новичок Виктор Тихонов. Нападение: Всеволод Бобров (играющий тренер), Виктор Шувалов, к ним в тройку Анатолий Архипов, дальше Пётр Котов из московских Крыльев, ветеран Александр Стиганов, новичок Владимир Новожилов из московского Спартака. Получились две игровые пятёрки и один запасной. И это…

Я тебя помощником тренера представлю и запасным вратарём. Ты садись пока.

Я уселся на стул в первом ряду. Изотов вытер со лба пот.

Волнуется.

Тут в открытую дверь повалил народ. Здоровались, рассаживались.

Вошедший последним Виноградов объявил:

– Начальство, задерживается… Давайте вспомним добрым словом погибших наших товарищей. Я про некоторых коротко скажу… – кивает на Павла Жибуртовича, – сначала про твоего брата… Вы, наверное, знаете, что в команде Юрку называли "капушей". Он привык медленно до всего докапываться, но на льду преображался. Ураган, сметающий защитников. Никого не боялся. А вот на самолёт боялся опоздать. Говорят, бежал, как угорелый. Да… Теперь про Бочарникова.

"Старшой" с мандаринами.

– Он среди нас самый интеллигентный был. Диплом инженера. Трезвенник. (народ закивал головами). В преферанс многих раздевал. (заулыбались). Болелы за его отчаянную храбрость на льду звали его "Джигитом". Друг тренера Аркадия Чернышова и сам мечтал стать тренером…

– Дальше. Вася Володин из Свердловска. "Реактивный" его прозвали. На войне ему несколько пальцев на руке оторвало. А играл так ловко, что этого и не замечал никто. А шутки как шутил – вся команда ржала. Да и к нам из Свердловска он попал после спецоперации. Не слыхали? Бочарников с товарищами выкрали его после матча. А уже потом документы на переход оформили. Кто ещё хочет сказать, выходите сюда.

Игроки успели вспомнить добрым словом Зденека Зикмунда, Ивана Новикова, Юрия Тарасова – брата играющего тренера ЦДКА Анатолия Тарасова… Тут вошли тренеры Бобров и Коротков. Все расселись. Дали слово куратору от штаба ВВС.

Изотов представился. Рассказал про катастрофу. Предупредил, чтоб об этом помалкивали. Про новый состав рассказал. Меня представил помощником тренера и запасным вратарём Юрием Жаровым. Начался шум, выкрики "непонятно", "где Харий?". Изотов, нервничая, перекрикивая недовольных:

– На интересующие вас вопросы отвечу персонально после собрания. Просто человек поменял имя. Вам приятно будет если Вас окличут Харей? От тож…

Коротков встал и задвинул небольшую речь загрузив всех лозунгами с передовиц. Озвучил задачу поставленную перед клубом – медали чемпионата. Затем дал слово Боброву.

Бобров огласил даты ближайших игр, график тренировок на тушинском катке. Попросил встать для минуты молчания в память о погибших. На этом собрание закончилось.

Я передал Изотову новые бумаги по экипировке. Сказал, что с танцами сегодня пролетел. Николай ответил, что образцы вратарских масок с сетками привезут с московского завода к собранию в Спорткомитете. Пластмассовые доспехи привезут технологи завода пластмасс тоже к собранию.

Наконец-то Колобок перестал, ворочаясь, скрипеть, и тихонько засопел.

Первый день в команде прошёл нормально. Будут про Хария вопросы задавать буду к Изотову отсылать. Сменить имя-фамилию имею право. У меня теперь паспорт есть

где русским по белому написано кто я. Мне же сейчас нужно выполнять указания Василия Иосифовича. Так у нас на Руси издревле повелось – главное приказ выполнить, а как ты это сделаешь – твои трудности. Читал где-то, что один из покорителей Сибири Василий Поярков, во время бегства от туземцев, приказывал своим людям есть мясо погибших товарищей. Сам то ел нормальную еду, которой было мало. Вот и мне нужно расшибиться в лепёшку, но сделать дело с Пучковым и амуницией.

И без каннибализма.

17 января 1950 года.

На утренней тренировке были все. Резануло глаз, что разминки как таковой и не было. Каждый сам по себе помахал руками, покрутился пару минут – и на лёд. Льдом это огороженное пространство назвать можно было условно. Пионеры, занимавшиеся ранее очистили середину площадки и проезд за воротами. А так у бортов снега по колено, на льду куски веток, окурки. Сзади подошёл Коротков. Увидев моё недовольное лицо, спросил:

– Что не так? Харий-Юрий. – ухмыльнулся и продолжил, – у нас многие известные мужчины по разным причинам сменили фамилию. Максим Горький, Михаил Светлов, тот что Гренаду сочинил (я кивнул, мол знаю), Леонид Утёсов…

– Владимир Ленин, Иосиф Сталин – мысленно продолжил я.

– Дело не в фамилии, а в том, что человек делает. – и меняет тему, – У тебя вот какие планы? – спрашивает, начиная притоптывать от мороза Павел Михайлович.

– Буду Пучкова тренировать, – кивнул я на сидящего в воротах вратаря, – По защитной амуниции бумаги – задание Василия Иосифовича, Гранаткину отнесу. Я у Гранаткина заявки команд посмотрел. Нам для усиления нужно третью тройку сделать. Защитную: два нападающих и защитник. Вот, я нападающих выписал. – и отдаю Короткову листок. – А третьим Виктора Тихонова. Третья тройка, даже играя меньше первых, даст возможность другим подольше отдохнуть и держать скорость до каждого перерыва.

– Так-так. Интересно… Николай Карпов из спартаковской молодёжи и Беляй Бекяшев из второй тройки ЦДКА (Я их обеих по Ленинграду знал – игроки сборной СССР). Да… Но, с Бекяшевым будет тяжело решить. Хотя, мы же ВВС. А ты помнишь как мы амуницию ЛТЦ передрали?

Нет. – кручу головой, – Я же позабыл всё.

Коротков, подышав на ладони. рассказывает:

– Чехов пригласили на банкет. А в это время наши люди пересняли и перемеряли всю их хоккейную амуницию в гостиничных номерах. Всю ночь и всё утро лучшие кожевенники и шорники кроили и шили, а днём на матч мы вышли в том же, что и чехи. А не в танкистских шлемах как раньше. Ты здорово отстоял тогда. Пучкова не научишь – сам встанешь в ворота. Будешь справкой шайбы ловить.

И засмеявшись своей шутке, потрусил в будку греться чаем.

Тут, одна из команд забила гол, и Бобров начал орать на Тихонова, который стоял в раме вместо меня:

– Ты, чё пускаешь всё подряд. Сядь на жопу, как Коля, и сиди – меньше пропустишь…

В конце тренировки Бобров поставил в ворота щиты, оставив между ними маленькую щель. Шайба могла залететь в сетку пролетев между досок ребром.

Это цирк какой-то, – подумал я.

А Сева (как его многие звали) начал лупить по воротам. И ведь – попадал. Я и другие новички, не видившие бобровских фокусов, стояли открыв рот…