Пилюля
Шрифт:
А я думаю:
– Ни хрена себе заявки. Сама от горшка два вершка, а командует. И, что я в ней нашёл? Маленькая, худющая. Про таких говорят – доска два соска. Лезет везде. От работы отвлекает. И ещё это – любит пошалить. Прям, как ребёнок. Да и лицо у неё – детское. В перестройку девушек с таким лицом стали называть – бэби фэйс. Но, симпатичная – этого не отнять. И поёт хорошо. Как с Васечкой затянут что-нибудь, заслушаешься.
Тут я замечаю, что она уже платье стянула. И предстала передо мной отнюдь не в эротическом белье, а в застиранной короткой ночнушке
Она замешкалась, словно забыла что-то важное. Подбежала к ватнику, вытащила мандаринку:
– Только на одну хватило, – как бы оправдываясь сказала она.
Почистила шкурку. и протянула мне половинку. Я, ощутив во рту знакомый приятный вкус, посмотрел в её весёлые глаза. Потом отложил тетрадь, стащил матрас на пол, и почесав затылок, добавил и матрас Колобка.
– Да гори она огнём эта тактика, – подумал, и подняв её на руки спросил:
– Я говорил, как сильно люблю тебя?
– Нет.
– Ну, тогда слушай, и опускаю её на импровизированное ложе…
Через полчаса, отдышавшись, лежим на скомканном белье. Тут она придвигается ближе, вздрагивает и говорит:
– Ого, а ты опять готов!
Я ухожу в несознанку, Мол, устал, Лежу удобно. Говорю:
– Если хочешь, то сама залезай.
– Как это? – спрашивает.
Я объяснил.
На ипподроме начались Большие Скачки.
Моя милая снова раздухарилась и включила звуковое сопровождение. Выступила так, что грудастые порнонемки со своим "Дас ист фантастишь" – нервно курят в стороне.
– Водички бы, – мечтательно протягиваю я, видя, что она вернулась из Нирваны.
Она встаёт, наливает воды из чайника, выпивает половину, и отдав мне стакан подходит к патефону.
– Что тут у нас? – спрашивает себя перебирая пластинки. Подняла крышку патефона, поставила выбранную пластинку, покрутила ручку и установила иглу.
– Твист! – объявила она выходя на центр комнаты. (от автора: Реально твист появился в 1960, но уж простите одну неточность).
Зазвучали первые звуки заводной мелодии. Она поманила меня ладонью, выделывая невероятные па своим обнажённым телом.
А почему бы и нет.
Подхожу стараясь шагами на качающихся ногах попадать в такт. Делаю как и она невозмутимое лицо, и полностью погружаюсь в музыку, наблюдая за извивающейся подругой. [6]
На последних аккордах, открывается дверь и удивлённый Колобок блеет:
– Вы чего это?
– Дверь закрой! – синхронно орём мы.
Оделись, заправили кровати, поставили чайник.
Аня выглянула в коридор, крикнула:
– Заходи.
6
Смотреть здесь Знаменитый танец Джон Траволты и Умы Турман! https://youtu.be/qf09gvmFm7g?t=5
Гремя шахматами проходит глядя как нашкодивший кот.
Молча садимся пить чай. И тут Вася выдаёт, глядя на девушку:
– А ты красивая. – но, перехватив мой взгляд, быстро добавляет, – ты тоже ничего.
После секундной паузы все трое ржом, как
Прослушав васины песни, Аня одеваясь просит меня:
– Юрочка, я тоже такие песни хочу, – и вцепилась во френч.
– Ладно одну найду для тебя, – говорю я, пытаясь освободиться.
– Нет две, нет две – капризничает артистка, включая маленькую девочку.
– Ладно, будет тебе две. Пойдём провожу вниз, а то ты любишь с лестницы летать.
Аня убегает на мороз, а тётя Клава говорит:
– Вы, ребята, это… найдите другое место. Шумные вы очень. Настучит кто из зависти…
– Спасибо, – говорю, – мы Вас поняли.
Алёша Абрамян заглянув, сказал, что ещё двое с первого этажа к нам в команду записались. Хотят тоже бегать по утрам.
– Да пожалуйста. Только пусть завязывают с табаком и водкой. А то, толку от тренировок будет мало.
Армянин кивнул, расчесав свою шевелюру, надел сеточку, и пошёл к себе по тускло освещённому коридору.
Василий продолжал тихонько тренькать на гитаре, а я, вспоминая невозмутимую танцовщицу, провалился в сладкие сны…
20 января 1950 года.
После пробежки, разминки и работы с мячом, проходя мимо вахты слышу песню, которая и через 50 лет будет звучать первого сентября. "Школьный вальс" всё тот же – уцелел и в лихие девяностые и в деловые нулевые. А вот футбол, как и хоккей изменились сильно. Увеличились скорости, крепче стала защита. Зарплаты мастеров по сравнению со средними по стране – выросли в разы. Только вот задачи перед тренером всегда всё те же – победить всех (или почти всех) не вылетая из бюджета. Здесь команда ВВС стояла особняком с большими финансовыми ресурсами и практически безграничной возможностью комплектации. Это была практически модель сборной Союза на базе клуба.
Пришёл в бухгалтерию за зарплатой. Получил за два вида – около 2000 рублей (это после вычета налога 13 %, а 6 % за бездетность до возраста 20 лет не платили и военнослужащие со студентами тоже). Примерно таким был месячный оклад военного лётчика. Простые работники в СССР на предприятиях и в учреждениях получали в среднем от 500 до 1000 рублей. Спортсмены-рекордсмены получали как стахановцы в разы больше средней зарплаты. Но, среди спортсменов ходили слухи, что в сборных страны среди женщин были оттюнингованые мужчины (там одно отрезали, тут другое вставили), которые побеждали женщин в десятках спортивных видов сразу и получали в год под сто тысяч. Например болтали, что Александра Чудина таким образом собрала больше 50 золотых медалей чемпионатов мира, Европы и СССР. Спортивные достижения и рекорды при Сталине хорошо оплачивались. Недаром его называли – лучшим другом физкультурников.
После тренировки у Художников нас с Колобком Абрамян на суджук пригласил. Вечером прихватив баранки и банку варенья идём в гости.
– А может вина молодого? – спрашивает радушный хозяин тряся трёхлитровой банкой.
Вася оживляется, но посмотрев на меня, говорит:
– Нет, в следующий раз.
Попандопуло разливает чай, а Алёша к чаю приносит суджук.
Да это же чурчхела – орехи в загустевшем виноградном соке.
А из чего это сделано? – задаёт вопрос мой сосед Почемучкин.