Пингвины над Ямайкой
Шрифт:
Риво: И все они согласились приехать сюда, на католическое мероприятие?
Жюст: Многие согласились. Знаете, Ришар, обычно, люди придают не такое большое значение формальным различиям религии. Сейчас речь идет об интересном и важном общем деле на благо человечества. Учреждается международная школа астронавтики (ScAN). Это новая прогрессивная католическая инициатива, развитие молодежного проекта YES (Young Engineers Satellites), который действовал при ESA в последнем десятилетии прошлого века.
Фонтейн:
Жюст: Разумеется, не только. Мы приглашаем всех молодых людей, которые готовы сотрудничать в деле гуманизма и прогресса. К сожалению, такое сотрудничество не получится с религией, последовательно выступающей против гуманизма и прогресса.
Фонтейн: Вы имеете в виду ислам?
Жюст: Мы часто говорим о диалоге с исламом. Тут следует четко понимать: диалог возможен с мусульманами, разделяющими религиозные воззрения Авиценны, Омара Хайяма и многих других великих ученых и гуманистов арабского Ренессанса. Диалог возможен с мусульманскими аграрными социалистами новой волны «Асвади». Но с агрессивным исламом, требующим, чтобы весь мир жил по законам шариата, диалог исключен. Мы уже слишком далеко зашли по пути уступок.
Риво: Мы слишком далеко зашли, и что теперь?
Жюст: Теперь мы перед выбором: или союз с обществом, которое, основано на иных идеях, но готово жить в мире и дружбе с соседями, или подчинение полудикой орде, которая видит в нас только будущих рабов. По-моему, это очевидно. А по-вашему?
Фонтейн: Вы предлагаете союз с океанийцами против исламистов?
Жюст: Давайте спросим представителя науки. Анри-Жак, кто вам ближе, с кем вы предпочитаете иметь дело: с океанийцами или с исламскими фундаменталистами?
Марне: Я бы ни с кем не хотел враждовать. Но иметь дело с меганезийцами, конечно, гораздо комфортнее и продуктивнее, чем с… Я не хотел бы показывать пальцем…
Жюст: … И не надо. Мы вас поняли, и ваша тактичность делает вам честь.
Фонтейн: … Но, по-моему, с африканскими транс-экваториалами все не так просто.
Жюст: С ними как раз все просто. Они стояли 11 апреля на бастионах Мтсамборо, защищая остров Майотте, заморскую французскую территорию на Коморах. Транс-экваториалы сражались против исламских агрессоров, бок о бок с бойцами нашего Иностранного Легиона. Мне этого достаточно, чтобы считать их союзниками.
Фонтейн: Несмотря на то, что Гаагский трибунал обвиняет их в геноциде?
Жюст: Если бы великий франкский мажордом Карл Мартелл жил в наше время, то Гаагский трибунал, безусловно, обвинили бы его в геноциде мусульман, а многие, наверняка критиковали бы Мартелла за узурпацию власти, авторитаризм, разбой и многоженство. Но для Франции гораздо важнее то, что Мартелл разгромил Абд эль-Рахмана под Пуатье и изгнал мавров. У вас другое мнение?
Фонтейн: В общем, если отбросить
Жюст: Вы совершенно правы, Шарль. Давайте, мы отбросим политкорректность, и вспомним о том, что мы – не какой-то случайный сброд на территории Европы. Мы французы с определенной историей, культурой и обычаями.
Риво: Монсеньор, вы не боитесь обвинения в национализме и расизме?
Жюст: Обвинить в этом человека, выступающего за фестиваль и проект с участием представителей всех существующих рас и не менее двадцати наций – это абсурд. Но, такое обвинение прозвучит. Я не боюсь этого. Мне есть, что ответить.
Фонтейн: Продолжая предыдущий вопрос – а вы не боитесь острых социально-политических последствий, в частности – разгула терроризма в нашей стране?
Жюст: Я надеюсь, что наша полиция и вооруженные силы знают свои задачи.
Риво: Может быть, вернемся к теме космического сотрудничества?
Жюст: Да. Мы слишком углубились в политику, а ведь Арно-Жак Марне может рассказать о гораздо более увлекательных вещах. О том, как будет развиваться марсианский проект и другие программы космического сотрудничества.
Марне: Благодарю вас… Наверное, следует начать с тех новых технологий, за счет которых пилотируемые миссии к другим планетам, о которых люди мечтают более столетия, становятся реально выполнимыми в короткие сроки. Я начну с прогресса двигателей со сверхвысокими скоростями истечения реактивной массы. Только их использование позволяет уменьшить вес топлива до разумных значений, при этом достигая скорости сто километров в секунду. Это означает прохождение миллиона километров менее, чем за три часа. Полет «Каравеллы» до Марса займет около двух недель – против полугода в пути у кораблей начала нашего века…
–
…
Пири и Лвок на reva-parada соседнего fare-tupaiti завершили этюд на тему камасутры, проводив последние лучи солнца сначала – громкими хоровыми возгласами, а затем – нежным мурлыканьем. Выждав минуту, Линси Ли встал с циновки и выполнил над головой несколько призывных взмахов растопыренной ладонью. Несмотря на уже сгустившиеся сумерки, и на некоторую релаксацию адресатов, его жест был замечен почти сразу же. Прогнозируемая реакция. Пири сложил ладони рупором и крикнул:
– По делу, или, типа, так?
– Типа, так! – крикнул в ответ китайский лейтенант.
– ОК! Моемся и идем! – сообщил Пири, переглянувшись со своей подругой.
Водные процедуры под душем (а точнее – под идущим от штуцера на водяной бочке шланга с насадкой), заняли у этой парочки минут десять. Еще три минуты времени на движение по тропинке между кустами местных травянистых колючек, и вот они тут.
– Aloha foa! – пискнула Лвок, взбегая по трапу на reva-parada, – жрать есть чего?