Пионерский подарок
Шрифт:
Где-то в районе Горячего ключа происходили систематические нарушения границы. Все попытки обнаружить нарушителя до сих пор ни к чему не привели. Нарушитель был неуловим.
Через кордон передавались тайные сведения. Нужно было этому помешать. Однако враг придумал такую хитрую уловку, что поставил в тупик даже самых опытных часовых границы.
Может быть враги имеют на нашей территории своего резидента, который использует почтовых голубей? Такие случаи бывали. Или где-нибудь у них спрятан радиопередатчик? Пограничники получили строжайший наказ следить за перелетом
А нарушения границы продолжались.
Наиболее подозрительным считался участок у Горячего ключа — глухое, дикое и самое удаленное от погранпоста место. Лишь под осень приезжали туда пограничники, косили густую траву в логу, ставили высокие стога сена, которые стояли до весны.
Охрана участка у Горячего ключа поручалась самым опытным пограничникам. С некоторых пор эту почетную вахту несли старшина Иван Метелицын и недавно произведенный в младшие сержанты Василий Пронин, который недавно вернулся из госпиталя и снова вступил в строй. Каждого сопровождал второй пограничник — подчасок.
В эту ночь две группы пограничников совершали очередной обход участка. С одной стороны шла группа Метелицына с Кордом, с другой — группа Пронина с Буяном.
У Горячего ключа они сошлись. Результат обхода — тот же, что вчера, что несколько дней назад: ничего подозрительного не обнаружено. На снегу — чуть заметный след волка, пересекший границу и уже припорошенный снежком, и все. Конечно, и о волке будет упомянуто в очередном донесении, однако волки были не редкостью в это время года и не они интересовали пограничников.
Черной стеной стоял лес. Из мрака ночи смутно выступали огромные, мрачные силуэты сосен. Они протягивали длинные узловатые лапы ветвей, на которых лежали пушистые охапки снега. Ветви образовали почти сплошной свод над головой и укрыли глубокую лощину, по дну которой струился Горячий ключ, не покрывавшийся льдом даже в самые суровые морозы. От него поднимался пар. Растекаясь по лощине, пар сообщал всем окружающим предметам какую-то призрачность очертаний, как будто и этот молчаливый лес, и эта речка, текущая в обледенелых изломанных берегах, вот-вот поднимутся вверх и растают, как мираж.
В ночной тишине слышалось лишь мелодичное журчание воды да порой с сухим шуршанием осыпался снег с ветвей.
Переговорив вполголоса, пограничники уже собирались разойтись, когда обе собаки начали проявлять признаки беспокойства. Они рыли снег и, натягивая поводки, громко втягивали ноздрями воздух. Снег был свежий, выпавший лишь накануне; на нем еще нельзя было найти ни одного следа мелких зверей и птиц. Он прикрыл и все старые следы, оставленные обитателями леса. Но не будут собаки беспокоиться зря! Пограничники внимательно осмотрели местность и при свете карманных фонариков обнаружили под свежей порошей два слабых отпечатка человеческой ноги. Но странно: следы были обращены носками в разные стороны. Можно было подумать, что это разные следы и ведут они в противоположные направления.
Пограничники посоветовались. Метелицын, почти на голову возвышавшийся
Так и сделали. Предполагая, что нарушитель уже углубился на нашу территорию и, стало быть, это направление более важное, Метелицын решил обследовать его сам. Пронин с товарищем и Буяном пошли к границе
Сначала они подвигались спокойным быстрым шагом, чутко прислушиваясь к шорохам. Буян, казалось, забыл о найденном запахе и лишь время от времени нюхал по привычке снег.
Но вот Василий почувствовал, что поводок натянулся сильнее, — собака тащила вожатого за собой. Она не лаяла, — лаять ей не полагалось, — а только громко дышала и рвалась вперед. Отпустив поводок на всю длину, Пронин ускорил шаг, затем побежал. Подчасок бежал за ним.
Так пробежали они около километра. Внезапно Буян остановился и, тревожно фыркая, закружился на одном месте. Пограничники засветили фонарики. Снег был сильно истоптан, дальше, расходясь в разные стороны, тянулись две цепочки следов. Одну, несомненно, оставили человеческие ноги, другая… была следом волка; видимо, того самого волка, который час или два назад пересек границу.
«Вот так задача!» — подумал Василий, изучая следы.
— Вперед! — И они побежали по человеческим следам.
Бежать пришлось недалеко. Буян вдруг остановился, шерсть на нем встала дыбом, в глотке заклокотало сдавленное рычание. По опушке леса кралась человеческая тень.
— Стой!
Щелкнул затвор. Человек оглянулся и, как ужаленный, отскочил за деревья.
Пронин спустил собаку с поводка. «Фасс!» В несколько прыжков Буян достиг леса н с хода вскочил на спину убегавшего. Вскрикнув от страха и выхватив из-за пазухи нож, нарушитель пытался сбросить собаку, но Буян опередил его. Ловко извернувшись, он с силой рванул врага за кисть руки. Нож вывалился, неизвестный скорчился от острой боли. Подоспевшие пограничники связали его.
Но что с Буяном? Напрасно Василий командовал: «Фу!» — собака не слушалась. Она садилась и тотчас вскакивала, жадно обнюхивала задержанного.
И вдруг, сделав широкий круг по поляне, Буян пустился прочь.
— Ко мне, Буян! Ко мне! — звал Василий.
Тщетно! Собака птицей мелькнула за деревьями и растаяла в предрассветной синеве.
Это было так не похоже на послушного, дисциплинированного Буяна. Только какой-то очень сильный раздражитель мог заставить его отказаться повиноваться вожатому.
— Доставьте задержанного на заставу! — крикнул Пронин своему подчаску и побежал за овчаркой.
Однако уже через несколько минут Василий понял, что догнать Буяна он не сможет. Тем не менее, он продолжал погоню, время от времени выкрикивая:
— Буян! Ко мне! Ко мне!
Сколько продолжалась эта погоня, час или два? — Василий не мог сказать, он потерял ощущение времени. Пот со лба солеными ручейками стекал по лицу. Рубаха и гимнастерка намокли и прилипли к телу.
Пронин сбросил тулуп, потом полушубок. К утру мороз усилился, но пограничник не замечал этого.