Пионеры Вселенной
Шрифт:
Когда ужин кончился, отец с доктором Артуром Артуровичем и еще с двумя стариками уединился в своем кабинете. Кто-то из братьев завел граммофон, и начались танцы. Воспользовавшись этим, Фридрих повел Андрея к себе в комнату.
– Пойдем быстрей, я приготовил для тебя сюрприз.
Андрей, войдя первым, остолбенел. Перед распахнутым окном на треноге красовалась, нацеленная в небо, астрономическая труба. Он на цыпочках подошел к трубе, ласково погладил ее и, восторженно улыбаясь, спросил:
– Твоя?
– Моя! Я заработал
Андрей горячо пожал руку друга:
– Поздравляю, Фридрих, – это бесценное приобретение. Поздравляю!
– Спасибо!
– А что, можно в нее посмотреть?
– Конечно. Она отрегулирована.
Андрей приник к трубе и увидел, как в темном небе медленно плывет серебряный шар.
– Сатурн! Сатурн! – радостно закричал Андрей. – Фридрих, ты только посмотри – Сатурн!..
3
Скоро весь институт знал, что Цандер приобрел астрономическую трубу. К нему подходили студенты разных курсов и просили разрешения побывать у него в домашней «обсерватории». Фридрих никому не отказывал.
В звездные осенние вечера у него собиралось человек до пятнадцати студентов. Вели наблюдения за Луной и планетами, потом пили чай и горячо обсуждали последние достижения в авиации и дирижаблестроении.
На одной из таких встреч, за чаем, когда разгорелся спор о том, чьи самолеты лучше: американские или французские, – Стрешнев застучал ложечкой по стакану.
– Господа, господа, минуточку внимания! Я предлагаю от стихийных споров перейти к полезной деятельности, то есть создать студенческое общество, где бы мы могли обсуждать доклады и рефераты, создавать модели и даже строить новые летательные аппараты.
– Правильно! Давно пора!
– Мы с Фридрихом Цандером даже разработали устав такого общества. Хотите ознакомиться?
– Просим! Просим.
Фридрих достал из стола тонкую ученическую тетрадь и, встав, начал торжественно:
«Устав 1-го Рижского студенческого общества воздухоплаванья и техники полета при Рижском политехническом институте…»
В уставе излагались цели и задачи общества, состоящие в развитии знаний в области теории и практики аэронавтики. Намечалась практическая деятельность членов общества, где, помимо научных прений по докладам, предполагались работы по постройке планеров, моделей аэропланов и других летательных снарядов и аппаратов; проведение различных испытаний и экспериментов.
Общество должно было существовать на средства членов общества, на пожертвования меценатов и субсидии промышленников. Общество должно было иметь собственное или арендуемое помещение для собраний и диспутов, а также свою мастерскую с соответствующим оборудованием.
Далее шли пункты о создании руководящих органов и должностных лиц…
Когда Фридрих кончил читать, все горячо зааплодировали.
Было решено о создаваемом обществе оповестить всех студентов и незамедлительно
– Господа! – снова заговорил Стрешнев. – Прошу на первом рабочем собрании общества обсудить мой реферат. Тема такая: «Два часа двадцать минут в воздухе». О беспримерном полете Уильбера Райта на своем самолете.
– Отлично! Друзья, вносите еще предложения! – крикнул Фридрих.
С дивана приподнялся бородатый студент с четвертого курса – Хомяков.
– Я, если угодно, господа, могу прочесть доклад о дирижаблях графа Цеппелина.
– Отлично! Андрей, запиши.
На этом стихийное собрание закончилось, а примерно через месяц Учебный комитет института на своем заседании утвердил «Устав», и первое «Рижское студенческое общество воздухоплаванья» начало работать.
4
Родители одного из студентов были друзьями Калепа – директора завода «Мотор». Они рассказали Калепу о студенческом обществе и просили его поддержки. Калеп был умным и деятельным предпринимателем. Он нуждался в молодых, ищущих специалистах.
Пригласив студентов к себе, Калеп выделил им мастерскую, оборудование, необходимые материалы и обещал оказывать консультацию и техническую помощь. Обществу было поставлено одно условие: информировать администрацию завода о своих работах.
На первых порах некоторые члены общества хотели строить модели новых самолетов и дирижаблей, а Цандер даже настаивал на разработке модели опытной ракеты.
– Шо модели? Они вроде игрушек, – заговорил, заглушая других, Грицко – мешковатый детина, с обвислыми усиками, в прошлом году переведшийся из Киевского политехнического института. – Я предлагаю зробыть настоящий планер. Маю гарные чертежи.
– Что за чертежи? Откуда они у вас? – спросил Стрешнев.
– Це чертежи разработал профессор Киевского политехнического института Делоне. Ось, они напечатаны в брошюре. – Грицко вытащил из кармана изрядно потрепанную книжицу и развернул ее для обозрения.
После бурных дебатов было принято решение: строить планер. В комиссию по строительству вошло двенадцать человек. Руководителем избрали Стрешнева…
Фридрих жил по соседству с заводом «Мотор» и по вечерам частенько заглядывал в мастерскую. Он не имел навыка в практической работе и ведал «теоретической» частью – строго следил за выполнением чертежей.
Однажды, придя в мастерскую, он застал в ней лишь Стрешнева и Грицко. Оба, сняв тужурки и закатав рукава рубашек, стругали на верстаках планки для крыльев. Оба работали, как заправские столяры.
– Андрюша, ты где же постиг столярное искусство? – удивленно спросил Фридрих.
– Так… помогал Циолковскому.
– Он разве умеет?
– Как же! Циолковский и столяр, и слесарь, и жестянщик, и механик – он все модели и приборы делает сам. У него дома, на Коровинской, – целая мастерская.