Пионеры Вселенной
Шрифт:
– Такая скорость позволит межпланетному кораблю долететь до Марса за три-четыре месяца. Расчеты показывают, что создание межпланетного корабля – дело совершенно реальное и в ближайшие десятилетия оно будет осуществлено!
Цандер сложил и убрал в стол плакат и поклонился.
Зал несколько секунд молчал, словно опешив от услышанного… И вдруг аплодисменты обрушились лавиной:
– Браво!
– Ура!
– Даешь Марс! – восторженно кричали из зала.
2
В
Перемирие с немцами казалось ненадежным, шатким, а голод наступал.
Но как ни трудна, как ни тяжела была жизнь, в рабочих Цандер видел одушевление, решимость выстоять перед лишениями, несокрушимую веру в будущее…
Рабочие при встречах шутили и, как бы желая подбодрить его, расспрашивали о межпланетном корабле, интересовались, когда начнется постройка.
Разговоры с рабочими заряжали Цандера новой энергией. Он старался не замечать ни голода, ни разрухи. Его вера в будущее, зародившаяся в первые дни великого переворота, росла и укреплялась.
После той необычной лекции о полете на Марс, когда рабочие и солдаты проводили его гулом восторга, Цандер проникся уважением и симпатией к этим простым, грубоватым людям, еще крепче поверил в их силу и могущество.
«Эти люди стоят за новое, и я верю, я твердо верю – они поддержат меня. А если поддержат они, то поддержит и Советская власть!..»
Цандер стал готовить письмо к Ленину, в котором хотел изложить свои мысли о межпланетном корабле и просить Советскую власть взять на себя его постройку.
Когда черновик письма был набросан, Цандер решил поехать к Стрешневу. Он догадывался, что Стрешнев стоял ближе к большевикам и мог дать разумный совет.
«Как-никак я поднимаю вопрос о выделении для экспериментальных работ по созданию реактивного двигателя и ракеты опытного завода или хотя бы хорошо оборудованной мастерской с большим штатом специалистов. Уместна ли такая просьба сейчас, когда в стране нет ни спичек, ни мыла, ни керосина, ни обуви, ни одежды? Вдруг меня примут за «лунатика» или сумасшедшего?..
Да, спешкой можно загубить все дело. А Стрешнев скажет правду, даже поможет составить письмо более убедительно. Надеюсь, что с его помощью удастся переслать письмо самому Ленину.
В начале февраля, когда немного смягчились морозы, Цандер отправился в Москву.
Он был в добротной шубе, с воротником из меха кенгуру, в валенках и беличьей шапке. Но окна вагона оказались без стекол, и от пронизывающего ветра не было спасенья. Цандер вышел на Виндавском вокзале изрядно продрогший. Чтоб согреться, он не стал ждать трамвая, а пошел в город пешком. На углу Мещанской и Банного, у круглой тумбы с афишами, толпился народ. Приникали к самой тумбе, читали молча и угрюмо расходились.
Цандер, привстав на цыпочки, взглянул через головы:
«Социалистическое
Сердце кольнуло.
– Что, что случилось? – шепотом спросил кто-то за спиной.
– Немцы нарушили перемирие, – ответили ему.
– Если бы только нарушили, – угрюмо заметил сосед в шинели, – а то прут по всему фронту от моря до моря.
– Да-с, дела, – ухмыльнулся в бородку какой-то господин и, уткнув нос в бобровый воротник, пошел прочь.
Цандер протолкался ближе к желтому листку-декрету, но успел выхватить лишь отдельные фразы:
«Германские генералы хотят установить свой «порядок» в Петрограде и Киеве. Социалистическая Республика Советов находится в величайшей опасности…»
Цандера оттерли в сторону. Он сокрушенно вздохнул и, засунув коченеющие руки в карманы, зашагал обратно, на Виндавский вокзал.
3
Советской Республике в восемнадцатом году ценой Брестского мира удалось откупиться от кайзеровской Германки, но английские, французские, американские, японские интервенты и русские белогвардейцы окружили ее свирепой сворой.
Плохо вооруженная, рожденная в огне боев, Красная Армия отбивалась почти врукопашную. А тут еще поднялась внутренняя контрреволюция: вспыхнули мятежи, восстания, «испанка», сыпняк, голод.
Чтоб выстоять и победить, все подчинялось единой цели – работать не жалея сил, сражаться – не щадя жизни!..
Завод «Проводник» был национализирован. На нем вместо резиновых изделий стали делать лопаты, топоры, кирки, вагонетки.
Враг подходил к Москве, а на шатурских торфяных болотах начинали строить гигантскую электростанцию. Это обескураживало и восхищало! Вот она – Революция!.,
Полтора месяца пролежав в больнице, наголо остриженный, исхудавший так, что его нельзя было узнать, Цандер, в сопровождении санитара, вернулся домой.
Хозяин, Иван Назарыч, в черных чесанках и лисьей «душегрейке», открыв дверь, удивленно развел руками:
– Фридрих Артурович! Господи помилуй! Да ведь мы уж и молиться за вас перестали… Считали – нет в живых…
– Возвратный тиф… подобрали в Москве…. Только из больницы.
– Теперь чего не бывает…
Цандер, увидев замок на своей комнате, глазами указал на пего:
– А где же ключ?
– Так что извините, Фридрих Артурович, а вашу комнату мы сдали другому.
– Как? А где же мои вещи? Книги?
– Книги ваши, тетрадочки и труба – целехоньки – кому они нужны? А за вещи – не взыщите… Приходили люди с завода и все до нитки забрали. Сказали, что вы померли.
У Цандера закружилась голова: опершись на стену, он тяжело опустился на широкую скамью. В мозгу стучало: «Что делать? Кому жаловаться? Куда деваться?..»
– А кто был? Я пойду на завод, выясню…