Пипец Котенку! 2
Шрифт:
— Как насчёт тренировки, Котов? — Хенрикович с силой хлопает меня по плечу. — А то совсем, поди, перестал заниматься. Я из-за поездки на вечер перенёс, все парни придут.
— С радостью, ваша светлость!
Я не был в приюте всего несколько недель, а ощущение такое, будто вернулся из далёкого путешествия. Эх, родные коридоры… Для меня-то, положим, они не особо родные. Но память Ярослава невольно вызывает ностальгию. В конце концов, здесь он вырос.
Появляясь на тренировке, вызываю настоящий фурор. Пацаны кричат
Крепко пожимаю руку Порохову и хлопаю его по спине:
— Как вы тут, засранцы?
— Замечательно! — отвечает Гриха. — А у тебя как дела? Обустроился в городе?
— Ага. В «Ураган» устроился. Зацени, — показываю значок охотника восьмого класса.
— Да ну нафиг! Серьёзно?! Слышь, а тебе ствол дали? Котя, сколько монстров завалил?! — звучат со всех сторон вопросы.
— Тишина! — рявкает Бернард. — Построились, побежали!
Приятно, что ни говори. Знакомый запах дерева и пота, скрип подошв о пол, смешки парней и строгие приказы тренера. Где-где, а в спортивном зале я точно чувствую себя как дома.
После занятий, как и раньше, топаем все вместе в душ, а потом ужинать. Тамара Фёдоровна, завидев меня в зале, бледнеет. Подмигиваю кухарке, а она спешит скрыться.
После ужина топаю напрямую в комнату Августины Филипповны. У себя в кабинете она в это время уже не сидит, а в её личные покои воспитанникам вход закрыт. Только я-то больше не воспитанник. Могу и нанести дружеский визит.
— Кто там? — грозно спрашивает директриса, когда я стучу в дверь.
— Ярослав Котов, ваше благородие!
Слышу шаги, и распахивается дверь. У-ля-ля… Августина, видимо, уже готовилась ко сну. На ней весьма короткий шёлковый халатик, и лифчика под ним нет. Лёгкая ткань обтягивает упругие бархатные холмы. С трудом заставляю себя не пялиться на них.
— Не думала, что ты так быстро захочешь нас навестить, — хмыкает директриса. — Хотел чего-то?
— Поговорить. Можно войти?
Женщина зачем-то осматривает меня с головы до ног и кивает.
— Ну, входи, раз пришёл.
«Только не включать Обольщение, не включать Обольщение», — мысленно приказываю себе.
«А почему-у?» — хитро интересуется Люсиль. — «Какая сочная женщина, неужто не хочешь с ней поразвлечься? У неё наверняка богатый опыт, найдёт чем тебя удивить…»
«Люся, умоляю. Я запал на её сиськи, как только увидел. Но сейчас мне нужно совсем другое».
«Так узнай, что хочешь, а потом…»
— Нет, — рычу.
— Что? — смотрит на меня Августина. — Чай будешь?
— Нет! То есть, да. Спасибо, ваше благородие.
Правда, приходится и себя, и её обслужить самому. Директриса всё-таки из благородного рода, не может ухаживать за простолюдином. Это нанесёт урон её чести и всё такое.
Ну, мне не сложно. Разливаю заварку
— Так что тебе нужно, Котов?
— Я хотел поговорить насчёт Степана Карповича. Вы знаете, где он скончался? Вернее, где его убили?
Директриса делает глоток чая, не спуская с меня глаз.
— Знаю. А тебе зачем?
— Хочу разобраться. Видите ли, его убили из-за меня.
— Что это значит? — хмурится женщина.
— Степан искал информацию о моём происхождении. И вроде как узнал, что я бастард некого дворянского рода. Поехал узнавать подробности, ну и вот, — развожу руками, — не вернулся. Полагаю, кое-кто из рода не хотел, чтобы он добыл их подноготную.
— Что за род? — ещё глубже хмурится директриса.
— А вы сами как думаете? — отвечаю вопросом на вопрос.
Августина ставит чашку на стол и строго говорит:
— Ты со мной не играй. Отвечай, что за род?
— Котёнкины с Алтая. Судя по всему, я сын прошлого графа, ныне покойного, и графини Ирисовой.
Директриса смотрит на меня долгим взглядом, а потом качает головой и вздыхает.
— Докопались всё-таки до правды. И как только Степану удалось… Впрочем, я так и думала, что дело в этом.
— Вы что-то знаете? — мигом оживляюсь я.
— Послушай, Котов. Лучше тебе не лезть.
— Сам решу, — отрезаю я.
— Зачем тебе это? Думаешь, захотят принять в семью, после всего, что случилось?
— А что случилось?
— Много плохого. Много крови пролилось… Раз уж знаешь, чей ты сын, то вот тебе подробности. Когда дочь графа Ирисова умерла, рожая тебя, тот пошёл на графа Котёнкина войной. Считал, что твой отец изнасиловал его дочь и поэтому послужил причиной её смерти.
— Он правда её изнасиловал? — напрягаюсь я.
— Как знать. Алексей Котёнкин, само собой, это отрицал, — Августина поправляет чашку, но не берёт её. — В общем, Ирисов хотел убить его и тебя. Но война продолжалась долго. Тебя спрятали здесь, а вот почти всех остальных из рода перебили.
— Вы уверены, что тот ребёнок — я?
— Конечно, — бурчит директриса. — Тебя привезли гвардейцы Котёнкиных и лично вручили мне в руки. Да и волосы твои… Я была знакома с Марианной Ирисовой. Только у неё были такие же огненно-рыжие волосы, как у тебя.
Вот это информация. Надо будет обязательно сообщить Мережковскому, что теперь у нас есть свидетель, который может хотя бы косвенно подтвердить моё происхождение.
— Так что не знаю, на что ты рассчитываешь, Ярослав, — продолжает Августина Филипповна. — Из-за тебя семью почти уничтожили, они только-только, спустя семнадцать лет, смогли восстановить хотя бы подобие былой мощи. А какой славный был род… В общем, тебя точно не захотят принять. Скажи спасибо, что не отыскали и не прибили.