Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI
Шрифт:
Караван выстраивается. Капрал командует:
— Ра!
И, уронив голову на грудь, я трогаю коня плетью.
Заболоченная низина перешла в открытую воду: мы вышли к реке. Это была большая радость. Однако переправиться на другой берег оказалось задачей непростой. Конечно, если бы у нас имелись топоры и если бы сохранился отряд, то люди быстро свалили бы подходящие деревья, обрубили ветви, поднесли лианы и связали плоты. Два человека с оружием отгоняли бы крокодилов. Теперь мы можем использовать только деревья, плывшие по реке и застрявшие в прибрежных зарослях. Но их древесина намокла и потеряла грузоподъемность, а торчащие ветви сильно затрудняли работу. Особенно трудным
Переправились на двух стволах, соединенных лианами в плот. Мы сумели бы удержаться на воде и на одном стволе, но круглый ствол, крутанувшись под нами, мог сбросить нас в воду, а это было бы катастрофой. Кое-как переправились и сразу вошли в высокий лес. Этот берег был крутым, и с середины реки мы видели вдали цепь невысоких гор.
На следующий день к вечеру я подробно рассказал Лам-бо о двурогой вершине, выбрал одиноко стоящее высокое дерево, подвел к нему и, указывая пальцем на вершину, сказал:
— Туа!
Ламбо посмотрел на здоровенное дерево и стал лениво копаться пальцем в носу. Он явно не спешил.
— Муа? — наконец нехотя спросил он и показал пальцем на компас и пружину с колесом, висевшие у меня на шее.
Я выставил вперед подбородок. Минуту мы мерили друг друга глазами.
— Муа! — твердо отрезал я.
— И-я-бон, бвама!
Он покорно полез наверх.
Бвама? Значит «цивилизация» начинается…
Итак, двурогая вершина перед нами. Впереди последний переход. Сегодня мы выйдем на дорогу. Завтра я среди культурных людей. Все кончилось.
Я шел и перебирал в памяти пережитое. Отряд продирается сквозь невероятные дебри… Восемь трупов, вой и хрюканье гиен… Да, в русле, где уже побывала вода, не ляжет на отдых мудрец никогда… Растерянность… Дезертиры унесли оружие и запасы… Дальше! Кровь густой алой полосой стекает по спине Мулая, он покачивается, странно растопырив руки… Знакомый широкий затылок, к которому я приставляю пистолет… Дальше, дальше! Узкая зеленая петля, через которую я вошел в просторный мир зеленого сумрака и слился с ним… Да, это было! Как хорошо, что скорбь и унижение немного очистили меня, сбили спесь и очеловечили. В Итурийские дебри вошел высоколобый эстет и джентльмен, а выходит просто человек… Человек! Гм… он недешево дался…
Жалко покидать лес. Через двое суток я закрою зеленую книгу. Опять бритвы и одеколон, последние новости из Европы и…
И возвращение в Европу! Я захохотал.
— Туа и-я-бон? — Ламбо недоуменно улыбается.
— Муа-туа и-я-бон!
Я показал на его грудь и мою. Потом порывисто обнял и поцеловал в лоб.
Серый рассвет. Ламбо резко дергает меня за локоть. Оборачиваюсь. Следы босых ног.
— Ура! — кричу я, но Ламбо ладонью закрывает мне рот и делает предостерегающий жест. В чем дело? Он садится на корточки и показывает пальцем на некоторые листья.
На них размазанные капли крови. Меня охватывает тревога. Уже забытое чувство опасности, от которой не отделаешься трещоткой: человек опаснее и хуже леопарда! Ламбо прикладывает палец к губам и озирается. Указывает на мою кобуру с пистолетом. Бедняга, он не знает, что пистолет — жалкое пугало, в обойме нет патронов. Ламбо что-то ловит на моем лице, сам расстегивает мою кобуру и показывает на пистолет. Что делать… Я беру пистолет в руку. Между тем Ламбо ползает по траве взад и вперед, осматривает следы. Рассказывает жестами: были два человека — большой мужчина и маленькая женщина. Они волокли труп или раненого врага грубо, кое-как. В том направлении. Потом вернулись уже одни, ушли вот туда. Что нужно делать, бвама?
Я подумал: живые вооружены, мертвый безопасен. Ламбо от него
И действительно, шагов через сто мы увидели человека, лежавшего навзничь в траве. Он был мертв. Подошли ближе.
Судя по потрепанной форменной одежде, это был, видимо, отставной солдат, служивший на одной из факторий. Ламбо долго рассматривал убитого. Нашел вмятину на затылке. Убийство совершено сзади. Человека ударили камнем. Я вспомнил бедного Мулая и кивнул головой. На шее стертость от веревки или лианы — убитый носил амулет, который сильно дергался, когда тело тащили за ноги на спине, а руки раскинулись и мяли траву. Потом веревка лопнула или лиана развязалась, амулет лежит где-то в траве по пути. Ламбо раскрыл плотно сжатый рот убитого — там оказалась каша. Убитый сел поесть, кто-то подкрался сзади и нанес ему смертельный удар по голове. Человек упал сразу, на груди и спине потеков крови нет.
— Что нужно делать, бвама?
Я опять стал думать. Тигр, наткнувшись на след человека, всегда крадется сзади него, выгоднее, прежде всего, рассмотреть врага сзади. Потом — по обстоятельствам будет видно.
С тысячью предосторожностей мы начали красться обратно. Я смотрел по сторонам. Ламбо не отводил глаз от следов.
— И-я-бон, бвама!
Он наклонился и подал мне обрывок тонкой цепочки и висевший на нем талисман — небольшая металлическая коробочка. Я раскрыл ее. Внутри аккуратно сложенный листок. На нем написано:
«Хлопчатобумажная ткань № 34/15 -2 м.
То же — 1 м.
Соль -0,5 кг…»
И так далее. Это была страница из какой-то тетради расходов по товарному складу. Я перевернул бумагу. На другой стороне карандашом с множеством исправлений и ошибок было написано по-французски:
«На факторию № 201
Господа!
Срочно сообщаю нижеследующее: в районе началось восстание, № 205 сожжен, судьба чиновников неизвестна. На дороге убит недавно гостивший у вас англичанин, мистер Крэги. Машина сожжена. В нашей деревне брожение. Агентура доносит, что это тайная пресловутая организация Роа-Роа. Опознавательный знак членов: рычание пантеры и кусочек черной шкуры, подвешенный на груди среди обычных талисманов. Медлить нельзя. Сегодня, 16-го, я посылаю к вам очень верного человека с проводником. Ночевать будут, как всегда, в придорожных сторожках. Они проберутся незаметно вдоль дороги. У вас будут 18-го. После получения настоящего извещения советую поджечь вашу факторию, предварительно устроив себе укрепленное прикрытие. Ждите нас. Мы сожжем нашу факторию на следующее утро после прибытия к вам гонца, т. е. 19-го, и сразу же двинемся в поход. У вас будем через двое суток, т. е. 21-го, подцепим вас и впятером пойдем на № 200. Там семи человекам будет не столь опасно, можно обождать развития событий.
№ 202 — Жан Дрдич».
Я сунул записку за голенище сапога, и мы двинулись дальше.
Крэги убит…
Так вот оно что…
«Я перехвачу вас в лесу… переброшу через границу… в секретном порядке»…
Добыт и разлит в пробирки только один жалкий стакан нефти, и уже первая жертва. Омытая кровью ржавая цепь алчности и разбоя уже пришла в движение и медленно стравливается в бездонное жерло исторической необходимости. Крэги — первое звено, а кто будет последним? И сколько их будет, этих тайных жертв? Тех, кто не стоит сожаления, и тех, кто погибнет незаслуженно? Не будет ли последним звеном граф Кабелль, когда Лунунба ворвется в его дворец во главе яростной толпы свободных конгомани?