Пир во время чумы
Шрифт:
Сыщик толкнул тяжелую облезлую дверь, порога еще не переступал, выстрела не услышал, но пуля впилась в дверной косяк, и он метнулся в тамбур. Увидев, что дверь на улицу открыта, выскочил на крыльцо и встал за колонну. На ступеньках лежал человек, пистолет валялся рядом. Гуров из своего укрытия не выходил. Убийца поднялся на колени, потянулся к оружию, из-за колонн бесшумно появился один из охранников Бунича, отшвырнул ногой оружие, которое загремело по лестнице, взял бандита за левую руку – правая была прострелена, – поставил его на ноги, сделал это легко, словно парень был из бумаги.
– Ты видел, что мы подъехали?
– Я не врубился. Левый, извини. – Парень зажал здоровой рукой раненое предплечье. – Извини, я доберусь. Пушку отдай.
– Детям спички не дают. Ползи. И передай Лещу, что я расскажу о тебе своему хозяину. Ты мог ранить нашего гостя.
Парень побледнел от этих слов больше, чем от пули, икнул и начал аккуратно спускаться по широкой лестнице.
У Бунича было два личных охранника. Близнецы неизвестной национальности, они, казалось, и не имели имен, в городе их звали Левый и Правый, так как они всегда ходили рядом. У одного из братьев был над бровью чуть заметный шрам, и он звался Левый. То ли корейцы, то ли китайцы, они были неимоверно сильны как в рукопашном, так и в бою с оружием.
– Здравствуй, – сказал, подходя, Гуров. – Я только прилетел и не успел еще никого тронуть. Что это они бросаются на мирных людей?
– Это вы мирный? – Охранник иронично улыбнулся. – Как мы его прозевали? Видно, он прошел за колоннадой.
– Случается, – сказал Гуров, усаживаясь в черный сверкающий «Ауди», за рулем которого сидел Правый.
– Здравствуйте и извините, – сказал он спокойно и равнодушно, словно в Гурова не стреляли, а пролили ему под ноги ведро с помоями.
– Здравствуйте, Правый, я полагал, вы в городе пользуетесь большим уважением, – ответил Гуров.
– Авторитетом пользуетесь вы, полковник, – сдержанно ответил водитель и замолчал.
Более не было сказано ни слова. Гуров сразу отметил, что Бунич живет в другом месте, асфальт не переходил в проселочную дорогу, а вел к крыльцу нового двухэтажного дома, который не был огорожен и не имел внешней охраны, что сыщика несколько удивило. В облике добротного, красивого песочного цвета дома, с небольшим крыльцом и мощными дверями, с окнами, забранными витыми решетками, не чувствовалось никакой показухи, излишеств, которые свойственны особнякам «новых русских» в Подмосковье. Охранник легко поднялся на крыльцо, нажал кнопку секретного замка, и двери разъехались.
Перешагивая через порог, Гуров заметил чуть в глубине прихожей тусклый ствол автомата и понял, что внешняя незащищенность дома – лишь видимость. Сыщик, прежде чем ступить на ковер, тщательно вытирал ноги, когда услышал доносившийся сверху мягкий голос:
– Здравствуй, Лев Иванович, проходи, всю российскую грязь с ног не сотрешь.
Гуров поднял голову, увидел «глазок» видеокамеры, поклонился и ответил:
– Еще раз здравствуй, тезка, извини за внезапное вторжение.
– Проходи, проходи, я узнал, что у тебя билеты на утренний рейс, еще вчера.
– Контора течет, как дырявое ведро, – пробормотал сыщик и в сопровождении одного из охранников прошел коротким светлым коридором, миновал открытые стеклянные двери и оказался в просторном кабинете.
Массивный письменный стол занимал свое законное место между двух высоких окон, сбоку на приставном столике громоздилась белая современная
Хозяин вышел из-за стола, встретил гостя в центре комнаты, руку пожал крепко, но достаточно холодно. Бунич был на голову ниже Гурова, одет в серый прекрасно сшитый костюм и белоснежную рубашку с расстегнутым воротом. На холеном лице читалось равнодушие – чувствовалось, хозяин знает себе цену и на знаменитого полковника смотрит с легкой иронией.
– Располагайся. – Бунич махнул рукой на два дорогих кожаных кресла, между которыми стоял маленький, но вместительный стол, уставленный бутылками и тарелками. – Учитывая твою профессию, сам факт, что ты жив и передвигаешься без посторонней помощи, можешь считать большой удачей.
– Спасибо на добром слове. – Гуров машинально занял кресло, в котором можно было сидеть лицом к двери, впрочем, в данном случае это было излишним. Сработала привычка.
– Поздравляю, слышал, ты женился. Я по-мальчишески давно влюблен в Марию… – Бунич сделал паузу и добавил: – Завидую и одновременно сочувствую. Жить с такой женщиной – наверняка тяжелый труд.
– Спасибо, а что в нашей жизни легко? Пить и валяться на диване? Так я не умею, извини.
– Как говорили нацисты, «каждому – свое». Твой выбор – твой груз, твоя дорога. Давай выпьем, на жаргоне молодых – слегка оттянемся.
– Можно. – Сыщик подвинул к себе тарелку канапе с севрюгой, из которых торчали изящные костяные вилочки. Положил несколько кусочков в рот. – Извини, что так по-мужицки, но я ел только в Москве.
– Подать горячее? – спросил хозяин, нажимая кнопку звонка.
– Чуть позже, я не собираюсь ломать тебе день. Наливай, выпьем, не будем тянуть кота за хвост.
Они выпили, Гуров съел еще несколько крошечных бутербродов, вытер салфеткой губы, закурил и спросил:
– Как ты уживаешься с криминалом?
– Нормально. – Хозяин пожал плечами. – У меня мех, немного золота и бриллиантов, у них – нефть. Я не трогаю их, они не ходят по моей земле.
– Ясно. А администрация, чиновники не беспокоят? – поинтересовался сыщик.
– У них свои игры. Выборы, интриги, махинации с бюджетом, обычное воровство. – Бунич презрительно скривился. – Бандиты лезут во власть, разворовывают все, что можно, пытаются сманить меня. Мэр тоже старается сманить. Я сам по себе. Меня знают некоторые западные банки, я их ни разу не подвел, получаю инвестиции, плачу долги и проценты. Обеспечиваю стопроцентную безопасность представителям иностранного капитала, не ворую, мне хватает заработанного. Вилл и яхт за рубежом не имею, один счет в одном банке. Я, как говорится, прозрачный, всех устраиваю.
– Но в меня сегодня стреляли, – сказал Гуров.
– Знаю. Вышла накладка, разберутся и халдеев накажут. Пока ты к ним не лезешь, можешь гулять по городу днем и ночью. Только малолетки опасны, накурятся и становятся неуправляемыми.
Гуров кивнул. Бунич налил по второй, выпили молча.
– Ты мне, сыщик, голову не морочь. Узнал, что тебе взяли билеты, прокачал ситуацию: выходит, такого зубра могут интересовать лишь американские стволы. Они упоминались в прессе в связи с убийством депутата Галины Старовой. А у нас за неделю до стрельбы в Москве они проходили при бандитской разборке и убийстве авторитета Андрея Тарасова по кличке Сазан. Так?