Пират.Дилогия
Шрифт:
Андрей совершенно не знал сейчас, что предпринять, чем помочь Мартину, – а парень явно нуждался в помощи, – не знал, и от этого на душе у молодого человека почемуто скребли кошки.
А утром подросток просто сел на кирпичи, выпустив из рук лопату, которой должен был размешивать раствор, и сидел так, тупо уставившись в одну точку и не обращая внимания ни на что. Хорошо хоть никого из солдат или надсмотрщиков поблизости в этот момент не оказалось – все они собрались толпой у ворот и дружно приветствовали господина полковника, явившегося в крепость в сопровождении своей очаровательной супруги. Оба ехали верхом, хотя от города до крепости и было совсем ничего, однако же высокий статус обязывал. Белое, с красными
Красивая и надменная – так бы определил графиню Андрей, как и все, бросивший работу ради приветствий и почтительных поклонов. Даже Мартин – и тот, похоже, наконецто проявил хоть какуюто заинтересованность, и причиной тому явилась… нет, не красавица графиня, явно староватая для подростка, а… все та же Аньеза, вместе с другими слугами – чернокожими и белыми – идущая вслед за лошадью своей новой хозяйки. Аньеза… Да, она выглядела, как служанка, которой и была: выбивающиеся изпод какогото дурацкого апельсинового цвета чепца соломеннозолотистые вьющиеся волосы, скромное темное платье с передником, простенькие сандалии на ногах. Никаких украшений… разве что сияющие глаза… и улыбка, озарившая исхудавшее личико, едва только девушка заметила Мартина – а парень, вскочив на ноги, давно уже махал ей рукой.
– Какой миленький, – графиня приняла приветствия юноши на свой счет и даже придержала лошадь, скосив глаза на подбежавшего Лопеса. – Неужели этот бедный мальчик – бунтовщик?
– О, еще какой, донна Кьяра!
– Вот как? – графиня перевела взгляд на Мартина. – А ты сам что скажешь? Язык проглотил? Что ты так смотришь?
– Ваше платье, мадам…
– А что с моим платьем? – Донна Кьяора недовольно поджала губы.
– Оно чутьчуть… так, слегка… устарело, – облизав губы, промолвил юноша.
– Ах, устарело?! – Темные глаза матроны сузились, и без того бледные щеки еще больше побелели от гнева. – Нет, ну каков нахал…
– Он не нахал, он портной, госпожа, – выступив вперед, учтиво поклонился Громов. – Парень из Барселоны и знает толк в нарядах и тканях. Думаю, он много чего мог бы вам подсказать. И даже пошить.
– Портной?! – Лицо графини вдруг озарилось радостью. – Ах, вон оно что… И как же тебя зовут?
– Мартин, госпожа графиня.
– Можешь звать меня – донна Кьяра, – милостиво улыбнувшись, обворожительноцарственная супруга коменданта форта СанМаркос томно взмахнула рукой. – Сегодня же я велю доставить тебя в наш дом. Скажу мужу. А ты готовься… Мартин… Надо же, такой юный – и портной. Из Европы! О наконецто я утру нос всем своим подругам… особам весьма завистливым, надо сказать.
Графиня хлестнула изящной плетью коня, нагоняя мужа, а Мартин все так и стоял, все смотрел ей вслед… на Аньезу. Девчонка даже обернулась, несмело помахала рукой…
– Ну вот, – Громов хлопнул парня по плечу. – Вижу, наконецто ты ожил.
– Аньеза, – с мечтательно улыбкой прошептал юноша. – Неужто Господь даст нам свидеться?
– Даст, даст, – расхохотался Андрей. – Только не Господь, а господин комендант… вернее – его супруга. Ты и в самом деле хороший портной, Мартин?
–
– А ну что встали? Работайте! – прервал разговор вернувшийся от ворот Лопес и, посмотрев на Пташку, добавил: – А ты завтра утром явишься в дом сеньора графа! Не сам, конечно, явишься – тебя отведут. Фу! – надсмотрщик неожиданно скривился. – Ну и запашина от вас! Ты, парень, утром смоешь пот в море. Смотри осторожнее, этого придурка Рамонеса, похоже, все ж таки сожрала акула! А я ведь его сколько раз предупреждал.
– И что, тело не нашли? – с видимым безразличием спросил Громов.
Лопес с презрением отмахнулся:
– Да и не искали особо. Кому надото? Этот Рамонес, он ведь бобылем жил, да и многим здесь надоел – недобрый, драчливый, злопамятный. Нельзя таким быть, нет!
Попрощавшись со всеми, Мартин ушел утром, точнее сказать – увели. Один из свободных от несения службы солдат отвел подростка сначала к морю, а потом – в дом господина полковника. С тех пор парня в крепости и не видели, и Андрей искренне за него радовался. Кто на что учился! Чем месить раствор в грязном корыте, так лучше уж помахивать иглой, перешивая наряд для красавицы графини… к тому же еще и Аньеза под боком, глядишь, скоро и до свадьбы дело дойдет – в те времена браки устраивались рано. А что? Получить благословение графини да открыть мастерскую – по мнению Громова, Мартин на это был способен вполне.
Нынче же следовало думать о себе и своих напарникахкаменщиках, не забывая и о Саланко – именно с его помощью узники и надеялись бежать, а как ещето? Пробраться на какойнибудь корабль – бред, еще только хуже будет, да и не возьмет никто за просто так, без оплаты, капитаны ведь тоже не дураки. Выдадут… и горожане – выдадут, все они вполне искренне ненавидели «английских собак» (было за что!), тем более – за беглых полагалась солидная премия. Так что надежда была лишь на индейцевмаскогов, именно так «Грозовая Туча» Саланко именовал свое племя, англичане же называли их «крик» – «ручей» или «люди ручья». Как понял Андрей, соплеменники юного индейца жили на юге Каролины, на берегах какойто небольшой реки или ручья, потому англичане так их и прозвали. Около двух десятков селений, родовых становищ, из которых главные роды – касита, ковета, куса и кусабо, Грозовая Туча принадлежал к последним. Что же касается здешних, флоридских, индейцев – Саланко называл их тимукуа и майяими – то те считали маскогов врагами. И не зря – маскоги частенько помогали английским колонистам в набегах на ту же благодатную Флориду, кстати, и сам юный индеец угодил в плен во время подобного набега.
Значит – Каролина. Колония, когдато подаренная королем Англии Карлом Вторым нескольким пэрам. Кому именно Каролина, еще не разделившаяся официально на Северную и Южную – принадлежала сейчас, Громов не знал, и у Саланко не спрашивал, справедливо полагая, что ненужной информацией голову забивать нечего. Гораздо больше лейтенанта сейчас интересовало другое – ну убегут с маскогами – а дальше что? Да, конечно, в столице Каролины Чарльстоне – «Городе короля Карла» – беглецов никто не знал, и, наверное, можно было бы выдать себя за кого угодно – телеграф, слава богу, еще не изобрели, и вряд ли из Барселоны хоть чтонибудь сообщили, тем более матросы со «Святой Эулалии» – те, кто еще жив – ныне ударно трудятся на рытье рва и вряд ли скоро окажутся в Каролине.
– Да, черт с ней, пускай Каролина, – махнул рукой Каменщик Рамон. – Какая разница – где? Другогото выхода у нас все равно нет… А в Чарльстоне мы хотя бы будем свободными и чтонибудь придумаем – для начала можно и дома строить по договору – опыт у вас всех теперь есть.
Головешка Сильвио махнул рукой:
– Согласен – Каролина!
– А я бы домой вернуться хотел, в Матаро, – неожиданно промолвил Деревенщина Гонсало. – Землю б свою вернул, крестьянствовал… Женился бы.