Пират.Дилогия
Шрифт:
Все эти звуки показались Андрею слишком громкими, молодой человек напрягся, в любую секунду ожидая появления часовых. Однако нет, ничего подобного не случилось – увлеченные карточной игрой стражники даже не выглянули во двор. Да и зачем? Что б ктото из жителей Чарльстона вдруг решил освободить ведьм? Да быть такого не может. Никогда.
Волнуясь, Громов протиснулся в приоткрытую дверь и, оказавшись в темном глухом помещении, тихо позвал:
– Женщины! Эй!
Ответом было молчание, гнетущая тюремная тишина…
– Да проснитесь же!!!
– Господи… – послышался, наконец, тонкий женский голос, усталый и безнадежный. – Что, уже утро? Уже пора?
– Идите за мной, милые девушки, но только – тсс!!! Ни звука!
– Но… мы еще не молились…
– Так нас в церковь и ведут, Ганта. Помолимся, а уж потом…
– Ой, скорей бы уж все случилось. Говорят, это быстро…
– Ага, быстро… когда тебя поджаривают!
– А, может, нас еще и помилуют? Ведь мы же ни в чем…
– Хватит болтать, дамы! – обернувшись, строго прикрикнул Андрей. – Давайтека к стене… Лезьте!
– Что… по этим веревочкам? Я не смогу.
– Тогда вас сожгут. Это больно.
– Делай, как тебе говорят, Элис!
– Но…
– Я вам помогу, дамы… Только держитесь покрепче.
С помощью Громова и маскогов все три колдуньи благополучно взобрались на галерею и зашагали вниз… шедший впереди всех Саланко остановился, прислушиваясь к голосам стражников, затем обернулся и махнул рукой:
– Пошли.
И вот уже улица! Слева – высокое, с фронтоном, крыльцо, справа – деревья. И ветер шумел листвой, и мигали звезды, а полная луна висела над головами беглецов, словно бы усмехаясь – бегите, бегите… а вдруг?
Позади, в коридоре, вдруг послышались шаги:
– Ну я же говорил – сквозняк! О! Так и знал, что дверь закрыть забыли.
Они перевели дух лишь на старом кладбище, среди могильных плит и колючих зарослей боярышника, чертополоха и крапивы.
– Спасибо, друг! – Громов обнял Саланко и похлопал его по плечу. – Если вдруг понадобится моя помощь…
– Не понадобится, – хладнокровно ответил молодой вождь. – Я сделаю свое дело сам. Не сомневайся, друг.
Одна из ведьм вдруг откинула капюшон – красивая, лет тридцати, женщина с черными как смоль волосами – и, подойдя к юному вожаку, взяла его за руку:
– Саланко! Как ты вырос, мальчик.
– Вы знаете меня? – юноша удивленно вскинул глаза.
– Я – Ганта, я знала твою мать, Синюю Тучку, а тебя… тебя помню лишь маленьким… – женщина обернулась к своим подругам по несчастью и повысила голос: – Вот что, девушки, – мы идем с этими людьми, в их племени нас никакой отец Джозеф не сыщет! Слышите, Андра, Элис?
Светало, и Громов шагнул вперед, подставив лицо под свет начинавшегося утра:
– Вы сделали правильный выбор, девушки!
– Можно подумать, он у нас был.
–
– Господиии… – одними губами прошептала юная баронесса. – Я никогда не верила, что мертвецы возвращаются, но… Нет! Нет! Не может быть!
– Не может, – спокойно согласился молодой человек. – Ты права, милая, – мертвецы не возвращаются. Но ято не мертвец…
С этим словами Андрей обнял девушку и, прижав к себе, крепко поцеловал в губы…
Ах, эти волосы, каштановые локоны, струящиеся по плечам водопадом, шелковая, тронутая золотистым загаром кожа, синие – как два океана – глаза. Эти чарующеопасные очи затянули Андрея, словно трясина, и в этой трясине хотелось остаться навсегда.
– Милая моя, милая, – шептал Громов, нежно лаская любимую.
Гладил спинку и стройные бедра, ласкал языком грудь, обнимал, наслаждался – и не мог насладиться никак.
Все мысли обоих давно уже унеслись вверх, к самому небу, и лишь мерно скрипела кровать да слышались стоны – стоны радости, наслаждения и любви.
– Ах, милый, ты знаешь, я до сих пор не верю…
– Я тоже… Но давай уже об этом не будем, а? Лучше расскажи о себе. Как ты тогда спаслась, выбралась, как жила все это время? Как?
Бьянка рассказала все, хоть и нелегко ей было все вспоминать, вновь и вновь переживая ужасную весть о казни любимого. Из храма сектантов ее спасли иезуиты, давно уже мечтавшие разгромить опасную сатанинскую секту. Спасли, но… опасаясь преследований и мести сильных мира сего, Бьянка вынуждена была уехать в Америку, скрыться навсегда, изменив имя – тем более что после смерти Громова ничего в Каталонии ее не держало.
– Я помню, как тебя казнили… И видела твое тело – издалека, конечно – на виселице, в форте на горе Монтжуик. Господииии… Если б все знать! А потом… потом я помогла этому мальчику, Жоакину как ты и просил… Он сбежал в Жирону, как мне кажется, вовремя…
– Значит, иезуиты…
– Дон Теодоро Саграна. Мы когдато договорились с ним… и он не обманул, помог… А потом я узнала про твою смерть.
– И бежала, как могла, далеко… – вздохнул Громов. – И как ты здесь? Как жила? Что делала??
– Я вышла замуж, – тихо промолвила Бьянка. – Конечно же, без любви, но за хорошего человека. Фрэнк Тэлбот, так его звали. Капитан, рыбак… жаль, сгинул в шторм вместе с судном, и тогда… тогда местный священник, отец Джозеф положил на меня глаз… я бы не отказала, знаешь, если б он был нормальный человек, а не… Он любит доставлять боль, получает от этого наслаждение… только от этого, и больше ни от чего. Нет, вру – еще от костров с горящей человеческой плотью! О, сколько женщин и совсем молодых девушек он сжег, наигравшись.