Пиратская доля
Шрифт:
Не знаю, приходила ли она сюда снова или нет, но, проснувшись поздним вечером, я обнаружила, что миска с едой все еще покорно ждет меня на столе. Аппетита совершенно не было. Но морить голодом я себя не стала, немного поела, чтобы заполнить желудок, а после присела на маленький диванчик, обтянутый шелковой парчой кремового цвета.
Тепло, уютно. Все оказалось так, как и обещал капитан. Но совсем непривычно и грустно сидеть здесь одной, а на знакомства с людьми, для которых я сейчас была пустым местом, меня не тянуло.
Раньше, когда папа еще был жив, мои дни были полны событий, а ночи – романтики. У меня была подруга – Элизабет;
Когда папа оставил меня, я решила не подпускать к себе людей. Теперь я боюсь привязываться к кому-либо, понимая, что в печальном случае не смогу вынести еще одну потерю. Это слишком больно – осознавать, что человек, с которым ты только вчера беседовал, обнимал его, касался, ушел от тебя. Навсегда.
И мне казалось это правильным – не привязываться к людям. Ведь у меня нет тех, которым я дорога или которые дороги мне. Поэтому мне нечего терять. Теперь – нечего.
Утренние слезы больше не застилали мне глаза. Боль куда-то ушла, спряталась на время, чтобы взрасти и когда-нибудь ударить с новой силой. Наверное, поэтому так пусто сейчас внутри, не чувствую абсолютно ничего: ни усталости, ни грусти, ни гнева. Словно опустошенный сосуд.
Не знаю, сколько бы я еще просидела так, глядя в одну точку и ни о чем не думая, но вскоре ко мне снова зашла Жаннет. Приоткрыла тихо дверь, взглянула на меня, а когда поймала мой безразличный взгляд, немного сощурилась, будто пытаясь узнать, почему я сейчас нахожусь в таком разбитом состоянии. Она молча прошла внутрь, и я только сейчас заметила в одной ее руке какую-то одежду, в другой – два сапога. Положив все это на рядом стоящее кресло, Жаннет посмотрела мне прямо в глаза.
Она красивая. Но не сказала бы, что она юна. Скорее, это уже взрослая женщина; может, ей чуть больше тридцати. Взгляд у нее такой острый, проницательный. Одним своим видом она показывала, какая она на самом деле или, возможно, какой ее должны видеть другие – жесткая, уверенная, сильная. Пиратка.
– Переодевайся, – спокойно произнесла Жаннет и плюхнулась на диван рядом со мной.
Что ж, манеры у нее тоже пиратские.
– Во что? – спросила я и бросила взгляд на принесенные вещи. – В это?
Девушка только кивнула в ответ и продолжила наблюдать за мной. Решив не выводить ее из себя своим неповиновением, я встала и развернула принесенную одежду. Взяла в руки белую рубаху, осмотрела ее со всех сторон, а затем перевела взгляд на еще один атрибут
– Это что, мужские штаны? – удивленно спросила я, посмотрев на Жаннет.
– Ну почему же мужские? – Губы ее дрогнули в насмешливой улыбке. – Девочки ушили их специально для тебя. Поэтому они будут облегать твои стройные ножки подобно чулочкам.
– Я не в этом смысле… Это ведь совсем не то, что позволено носить даме.
– Покажи мне человека, который придумал это глупое правило, – серьезно произнесла девушка. Глаза ее недобро загорелись. Похоже, я затронула больную для нее тему. – Я собственными руками пристрелю этого мерзавца, – добавила она.
Боже, да она же совсем не шутит. Смотрит на меня так серьезно, испытывающе, словно этим самым мерзавцем была именно я.
– Я знала немало женщин, которые не подчинялись глупым правилам общества, – с какой-то неведомой мне грустью сказала Жаннет и отвела от меня взгляд. – Платье – это, конечно, красиво, но даже самое лучшее из них не заменит удобства штанов. Раз я не мужчина, то должна отказывать себе в таком удовольствии?
Удивительные для меня слова. Я изумленно смотрела на нее, словно ребенок, услышавший что-то новое и интересное. Не могу не согласиться с ее мнением – порой платья и остальные убранства жутко раздражают, особенно тугие корсеты, из-за которых иногда невозможно дышать. Но я никогда не позволяла себе одеваться как мужчина. Страшно представить, что подумали бы все эти светские дамы, если бы увидели меня в подобном одеянии. Но ведь их здесь нет. И разве важно сейчас их мнение?
– Не стоит сомневаться, Клэр, – сказала вдруг Жаннет, и я снова поразилась тому факту, что у этой девушки совершенно отсутствует чувство такта. Общается со мной, словно мы давние знакомые. Но, признаться честно, от этого мне даже стало легче. – Ни к чему следовать этикету. Перед кем здесь чиниться? К тому же в этом тебе будет намного удобнее ехать верхом.
– Верхом? – Я снова вопросительно посмотрела на нее. Вопреки ожиданиям ее совсем не раздражало мое поведение, напротив, сейчас она старалась говорить мягче. – Куда?
– Это лучше уточни у Жака, – ответила Жаннет и поднялась с дивана. – Переодевайся и выходи. Он ждет тебя на крыльце.
Напоследок окинув меня взглядом, она вышла из дома. Не знаю, куда капитан решил вести меня ночью, но мне ничего не оставалось, как послушаться Жаннет и переодеться. Сняв с себя платье, корсет и сорочку, я надела рубаху, темные штаны, которые действительно плотно прилегали к коже, и сапоги, доходящие до колен. Заправила рубаху в штаны и накинула на себя жилет тускло-коричневого цвета.
Понятия не имею, о каком удовольствии говорила Жаннет… Чувствую я себя сейчас просто ужасно. Это ведь совсем на меня не похоже. Может, дело привычки? Ко всему ведь можно привыкнуть. И, пожалуй, привыкнуть к мужской, но, тем не менее, действительно удобной одежде я тоже смогу.
Еще немного повозившись с новым для меня одеянием – поправив рубаху, отдернув жилет – и пару раз глянув на себя в зеркало, я, наконец, вышла на крыльцо. Капитан, прислонившись затылком к столбу и сложив на груди руки, стоял на лестнице с закрытыми глазами. Ночь была теплая, поэтому он был одет в рубаху бордового цвета с закатанными рукавами, штаны и сапоги. На поясе у него закреплены ножны, из которых торчала абордажная сабля, а через плечо, на тонком ремешке, висит небольшая кобура с пистолетом. Зачем же ему сейчас понадобилось оружие?..