Пиратская принцесса
Шрифт:
— Пару недель назад я не был уверен, что именно мой брат был избранником Дезире. Что бы ты там ни думала, но это правда.
— Неужели? — она резко вырвала руку из его ладоней. — Я, кажется, больше не разбираюсь, где у тебя правда, где ложь.
— Ну, этому ты можешь верить. Я так же заинтересован в удачной женитьбе моего брата, как ты в замужестве кузины. И если это принесет счастье им обоим, я приложу все старания, чтобы помочь им этого добиться.
Взгляд его был таким честным, таким умоляющим
До них донесся голос тети Юджины:
— Ну что, вы идете ужинать-то?
Это мгновенно разрушило чары, которыми он ее околдовал.
— Да, идем, — откликнулась Камилла, отворачиваясь от Саймона и направляясь к двери.
Остаток вечера она старалась сохранять дистанцию, к счастью, тетя Юджина посадила их по разные стороны стола, и Камилла упрямо избегала взгляда Саймона.
Ужин был выше всех похвал. На первое был черепаховый суп, затем подавали вишни, пирог с устрицами, жареную утку с ветчиной и десерт. Тетя Юджина явно хотела поразить их и превзошла самое себя.
Саймон сдержал слово и снова заговорил о брате. Он действительно лучше ее знал Нейла и так расписал его достоинства, что и Урсула, и тетя Юджина вновь загорелись желанием с ним повстречаться как можно скорее.
Все шло хорошо, вот только Камилла случайно опрокинула бокал красного вина. Пока она пыталась вытереть лужицу салфеткой, все Фонтейны с ужасом смотрели на красное пятно, а тетя Юджина перекрестилась. Камилла заметила, что Саймон смотрел на них, как на сумасшедших, и объяснила:
— У нас есть примета, что пролитое красное вино предвещает пролитую кровь.
Она думала, что он посмеется над такими глупостями, но он напряженно спросил:
— И вы в это верите?
— Ну, разумеется, нет, — сказала она уверенно, хотя себе призналась, что это ее обеспокоило. Она посмотрела на встревоженную тетушку и убедительно сказала: — Тетя, ведь Саймон — солдат. А значит, вполне может случиться и кровопролитие. Так что даже если примета сбудется, то это подтверждает только то, что мы и так знаем. Солдат всегда проливает кровь — свою или чужую, рано или поздно.
Рано или поздно… Пресвятая Дева Мария! Она напомнила себе, что это всего-навсего глупая примета и наверняка ничего не означает, но не могла забыть, что дядю Жака скоро должны арестовать.
Хотя не она одна расстроилась по этому поводу. После этого разговоры как-то притихли, а Саймон вообще рта не раскрывал. Наверное, обиделся, что жена его так свободно рассуждает о наиболее неприятных сторонах его службы. Она пыталась заговорить о чем-нибудь другом, но беседа не завязывалась.
Они как раз закончили пить кофе, когда Саймон вытащил из нагрудного кармана часы и, посмотрев, вздохнул. Обернувшись к тете Юджине, он выдавил из себя
— Простите меня за невежливость, мадам, но, боюсь, я вынужден уйти. У меня нынче вечером намечено одно очень важное дело.
Камилла глядела на него, пораженная. О чем он говорит? Он ни словом не обмолвился об этом раньше.
— Сейчас? Дело? — изумился дядя Август. Ни один креол не покинет стол с яствами ради какого-то дела.
Саймон не смотрел на Камиллу.
— Боюсь, что дело не терпит отлагательства. Но Камилла может остаться. Я знаю, как она ждала этого вечера, и будет очень грустно, если она уйдет рано.
Тетя Юджина заговорила взволнованно:
— Но как жаль. Неужели никак нельзя…
— Нет, я должен идти, — твердо сказал он, поднимаясь из-за стола. — Примите мои извинения. И, пожалуйста, убедитесь, что она доберется до дому в целости и сохранности. Я… э-э… позабыл оставить кучера.
Тетя, хотя и разочарованная тем, что он уходит, кивнула. Не в ее характере было спорить с мужчиной, когда намерения его не оставляют сомнения.
Саймон взглянул на Камиллу:
— Оставайся в гостях сколько хочешь. Я вернусь домой очень поздно.
Столь неожиданно обнаружив, что он скрывал от нее правду о Нейле, она и теперь насторожилась, услышав про какое-то внезапно возникшее таинственное «дело». Он направился к двери, и тут она услышала свой голос, будто откуда-то издалека.
— Извините меня, — произнесла она, запинаясь. — Я сейчас вернусь.
Камилла поспешила следом за мужем, но догнала только у ворот.
— Саймон! — крикнула она.
Он медленно повернулся. Даже при лунном свете она увидела, как печально его лицо.
— Какие такие дела у тебя могли возникнуть так поздно?
Он бросил взгляд на дом и тихо сказал:
— На самом деле тебе лучше не знать.
— Нет, мне нужно знать. Ты ни о чем не предупреждал меня, когда мы собирались принять приглашение. — Она вдруг вспомнила, как он хотел отказаться сначала от этого ужина. Сердце ее сжалось. Она подошла к нему вплотную. — Саймон, что происходит?
Глядя на его понурый и растерянный вид, она все больше волновалась.
— Лучше иди и развлекайся с тетей и дядей. Я все объясню завтра.
Камилла упрямо последовала за ним, выйдя за ворота, и вдруг остановилась как вкопанная, заметив ожидавшего его солдата. Он сидел на лошади и держал в руках поводья лошади Саймона. Не заметив ее в тени, солдат сообщил:
— Ружья на месте, сэр, и Робинсона держат в вашей конюшне, ждут вашего прибытия.
Ружья? Робинсон в их конюшне? Сержант-предатель, который представил Саймона дяде Жаку?
Она вдруг все поняла, и кровь отлила от ее лица.
— Это произойдет сегодня, да? — прошептала она. — Ты сегодня его арестуешь.