Пираты Сомали
Шрифт:
– Так точно, командир. Обоих.
– Положите вместе, вон там… где другие.
Только сейчас Виноградов заметил еще два безжизненных тела – чуть в стороне, возле стеночки…
– Раненые есть? – уточнил командир и опять посмотрел на циферблат.
– Есть. Один тяжелый, трое легких… а у вас как? В смысле, есть результаты? – позволил себе, наконец, поинтересоваться Владимир Александрович.
– Порядок у нас, – заверил его подполковник и кивком головы показал себе под ноги: – Совсем целым взяли и почти невредимым.
– Это он, точно?
– Он
– Интересно, каким это образом… – Владимир Александрович опустился на одно колено рядом с неподвижным телом, лежащим на боку, и отвернул край потрепанной мешковины, которая прикрывала не только голову пленного, но и почти всю верхнюю часть его туловища – так что видны были только запястья, скованные наручниками.
– Да, похож. Не задохнется он так?
– Не знаю, как получится. Вы вот что, идите все на периметр, на позиции. Будем ждать, они вроде бы скоро уже должны… – подполковник махнул винтовкой куда-то в темноту и вернулся к прерванным переговорам по рации.
– Есть, командир!
Однако выполнять приказание никому не пришлось. В следующую секунду над побережьем возник нарастающий с бешеной скоростью звук, сразу же поглотивший и треск автоматов, и грохот разрывов. Небо стало тяжелым и плотным, надвинулось – и, в конце концов, лопнуло, вывалив откуда-то из-под облаков металлическое брюхо и длинные поплавки самолета.
– Наконец-то.
Летающая лодка армейского образца прошла прямо над базой, почти задевая бушующее внизу пламя:
– Внимание всем! Общий сбор, повторяю: общий сбор!
Тем временем гидросамолет развернулся над океаном и лег на обратный курс. Постепенно снижаясь, он, в конце концов, сел на воду и двинулся по волнам в направлении берега, рассекая барашки прибоя.
С некоторым опозданием Владимир Александрович Виноградов сообразил, что стоит в полный рост, спиной к базе, и отчаянно машет руками. Впрочем, он, оказывается, был не одинок. Бойцы российского спецназа, да и сам их героический командир, напоминали сейчас потерпевших крушение моряков на резиновом плотике, мимо которого проплывает спасательный теплоход.
– Давай сюда, мать твою… Давай сюда, быстро! – орал кто-то, будто пилот мог услышать его и понять.
К тому моменту, когда поплавок самолета уткнулся в причальные бревна, на берегу уже были все участники операции, и живые, и мертвые. Последним откуда-то из-под горящих обломков выскочил сам подполковник – на этот раз с ранцевым огнеметом.
– Грузимся, парни!
Надо отдать должное – экипаж гидросамолета действовал быстро и слаженно. Чья-то рука отодвинула крышку бортового люка, а из пластиковой полусферы над фюзеляжем громко затарахтел крупнокалиберный пулемет. Он стрелял по периметру отвоеванной территории злыми, длинными очередями, и это оказалось как нельзя кстати: между охваченными пожаром домами уже замелькали первые силуэты вооруженных людей.
Из кабины высунулась чисто выбритая физиономия пилота:
– Сколько вас?
– Восемь осталось. Плюс этот вот… боевой трофей, – подполковник показал
– Многовато… Ладно, затаскивайте – и сами полезайте, быстро!
– Сначала тяжелораненых, потом убитых, – распорядился подполковник Иванов.
Но пилот отрицательно покачал головой:
– Убитых не возьму. Не обижайся.
Летчик так посмотрел на лежащие у причала тела, что всем стало понятно: для него это сейчас не погибшие боевые товарищи, а всего-навсего несколько центнеров бесполезного груза. Лишний вес, сокращающий и без того невеликие шансы дотянуть до аэродрома.
Да, конечно, понятно: потерянные километры, предельная дальность полета…
– Чего уставились, мать вашу? – Наверное, подполковник с самого начала ожидал чего-то в этом роде. Во всяком случае, он не стал размахивать перед носом пилота оружием или биться в истерике, как отцы-командиры бесчисленных кинофильмов: – Вперед, по одному!
Повторять не пришлось. Двое бойцов по очереди перескочили на мокрый, скользкий металл самолетного поплавка, приняли с берега раненого и передали его дальше – в глубокую, темную щель приоткрытого люка. Затем точно так же переправили на борт и Сиада Юсефа.
После этого погрузились все остальные, за исключением подполковника:
– Вот, черти… я сейчас.
Одинокого пулемета летающей лодки было уже явно недостаточно, чтобы держать противника на почтительном расстоянии. Ответный огонь со стороны поселка становился прицельнее и плотнее, так что, в конце концов, тоненькую обшивку пробила первая очередь:
– Ложись!
Никто из находившихся в самолете, по счастью, не видел, как подполковник российской морской пехоты Иванов поднял трубу огнемета и направил ее на лежащие в ряд безжизненные тела… Пламя с шелестом вырвалось из баллона и залило трупы. А еще через несколько долгих секунд окончательно стало ясно: можно не беспокоиться, теперь уже никто и никогда не опознает обуглившиеся останки.
Только после этого подполковник покинул сомалийский берег.
В тот же миг крылатая машина оторвалась от причала, сделала разворот – и пошла по воде, набирая необходимую скорость для взлета. А пилот уже кричал что-то из кабины, перекрывая рев двигателей и свист воздуха, рассекаемого пропеллерами.
– Все тяжелое за борт! – передали по команде.
Спорить было бы глупо. Через открытый люк в набегающие океанские волны полетели два «стерлинга», чей-то бронежилет, автоматическая винтовка, обоймы и несколько неиспользованных гранат.
Судя по тому, как лопнуло и осыпалось стекло правого иллюминатора, вдогонку самолету еще постреливали. Господи, подумал Виноградов, сделай так, чтобы у них не осталось тяжелого вооружения! Ни зениток, ни «стингеров», ни пулеметов…
В конце концов, летающая лодка все-таки оторвалась от воды и, набирая высоту, пошла с разворотом, вдоль берега. Стало видно горящую базу, седые полоски прибоя, причал…