Писательские дачи. Рисунки по памяти

Масс Анна Владимировна

— Миша, — подойдя к нему, умоляюще сказала Маринка. — Неужели вы нас и сегодня не покатаете?

— Не положено, — сказал Миша и прошел мимо.

— Значит, так, девчонки, — подошел к нам Петька, студент из Омска, который тут за старшего, — сейчас шофер отвезет вас на третье поле. Вот вам флажки. Задача такая: вот третье поле, — он нарисовал на земле квадрат, — шофер знает, где. Аня станет по эту сторону, Марина — по ту. Как увидите самолет — машите флажками. Самолет пролетит — сразу

отмеряйте тридцать шагов и ждите следующего залёта. Самолеты будут ориентироваться по вам.

Мы сели в кабину грузовика к пожилому рябоватому шоферу дяде Саше, и он повез нас куда-то через рытвины и колдобины. Шоферу хотелось поговорить, но язык у него ворочался с трудом, каждая фраза стоила ему значительных усилий. Зато уж если эта фраза была произнесена, то второй и третий раз она проходила легко как по маслу:

— Машина — не самолет, по кочкам не проедет! — часто повторял он.

Почему-то его несло именно по кочкам. Если дорога разветвлялась, дядя Саша притормаживал, словно в нерешительности, а потом сворачивал на ту, которая похуже.

Вскоре нам стало ясно, что дядя Саша не знает, где третье поле.

— Куды ж ехать-то? — говорил он, и было заметно, что мысли у него тоже проворачиваются с трудом. — Машина не самолет, по кочкам не проедет. Где оно, третье-то поле? Это, что ли? Кто ж его знает? Или не это? А, ладно, тут и станем. Пускай на грузовик ориентируются. А то куды ж я поеду? Машина не самолет, по кочкам не проедет.

Самолеты летали один за другим. Мимо нас, на призрачное третье поле. Где-то там разворачивались, за ними протягивался длинный белый хвост медленно оседающего дуста и — мимо нас — летели обратно. А мы со своими флажками сидели в кабине и злились.

— Ищут вас, — ухмылялся шофер. — Ишь, по диагонали полетел. Пусть ищет, хи-хи! Надо было сначала вас расставить, а уж потом летать. Да уж и поздно опылять его, поле-то. Скоро жать надо. Да и куды ж я вас повезу? Машина не самолет, по кочкам не проедет!

Мы боялись возвращаться. Представляли себе ярость и ругань летчиков, вынужденных опылять без ориентиров. На всякий случай, решили держаться агрессивно. Что мы, виноваты, что шофер попался такой тупой?

Машина подъехала к аэродрому. К нам подбежали Петька и два механика.

— Что это такое! — закричали мы с Маринкой хором. — Надо было сначала нас расставить, а потом уже опылять! Где оно, третье поле? Самолеты ваши по диагонали летают! Машина не самолет, по кочкам не проедет!

Нас не ругали. Смеялись.

Вскоре приземлились самолеты, и Миша, неотразимый в своем шлеме и комбинезоне с молниями, подошел к нам.

— Так значит, я по диагонали летаю, а?

— Нет… Это первый раз только… И второй…

— И третий, ха-ха-ха!

На

следующий день нас подняли в семь утра. В восемь мы были уже на аэродроме. День был холодный, но солнечный. Погода летная. Баки наполнены дустом. Летчики готовы к работе. Нас никуда не посылали. Поняли, должно быть, что без толку. Самолеты летали сами по себе, а мы сидели в кабине грузовика, закутавшись в одеяла, и маялись от безделья.

К нам подошел механик Толя:

— Девчонки! Идите к Мишке, он сегодня вас, наверно, возьмет.

Мы помчались к самолету, а там, в кабине, уже сидит, ухмыляясь, шофер дядя Саша. Его первого Миша взял.

Мы, изнемогая от нетерпения, страждущими глазами провожали самолет.

— Давай, ты лети первая, — благородно предложила Маринка. — А потом я.

Через полчаса самолет сел. Шофер вылез, глупо хихикая.

— Ну как? — замирая, спросили мы.

— Болтает немного, а так ничего.

— Миша, — трепетно сказала я. — Теперь меня.

— Нет, — сказал Миша. — Болтанка началась. Опасно.

— Как! Ну, Миша! Ну, пожалуйста! Мы три дня только об этом мечтаем! Аппетит пропал!

— Ха-ха-ха! А полетите — совсем пропадет! Говорю — болтанка! Сам лечу — за штаны держусь.

Самолет взревел, разбежался и поднялся в воздух, а я, оглушенная воздушной волной, обданная вонючим потоком дуста, побрела к Маринке, ожидавшей в сторонке.

А тут еще механики, которые, сидя на земле, с интересом наблюдали все этапы нашей борьбы за полет. Мало того, что они хохотали, они еще начали издеваться!

— Эх, вы! Где же ваши женские чары? Молодые девчонки, а подействовать на парня не можете! Таланта, видно, не хватает!

Я искоса посмотрела на Маринку и поняла, что теперь Мише от нее не отвертеться. И точно: как только самолет приземлился, Маринка вспрыгнула на ступеньку и рванула дверцу кабины. Но та не поддалась.

— А ну, Миша, открывайте! Шофера возили, ну, и нас везите!

Но Миша, закрытый стеклянным колпаком, чувствовал себя в безопасности.

— Ха-ха-ха! Да у него подготовка специальная! И то он вон какой бледный!

— Ну и у нас подготовка! Открывайте, хватит издеваться!

— Ха-ха-ха! — веселился Миша. — Я ж говорю, болтанка! А угроблю самолет — мне ж за вас отвечать!

— Пусть погибну, а полечу! — орала Маринка. — Открывай!

Стоя на крыле самолета, она то пыталась влезть в кабину через полуоткрытое окно, то тянула руку внутрь, чтобы открыть дверцу, а Миша вежливо водворял ее руку на прежнее место. Темп борьбы все убыстрялся по мере того, как самолет загружался дустом. Наконец бак был полон.

— От винта! — крикнул Миша.