Пищевая пирамида
Шрифт:
– Уйдемте отсюда мистер, за мной гоняться, и в моих и в ваших интересах теперь, что бы меня не поймали. Уйдемте, я покажу куда. – Она крепко схватила за руку и потащила парня к оконному проему. "Все как в тумане" – обычно так говорят люди, оправдывая несвойственное им поведение. Олаф как ребенок выполнял все указания девушки, сам не заметил как оказался за пределами усадьбы, в каком то ветхом сарае. Как был в ночной одежде, только сапоги надел. "Нет. Это все сон, кошмар!" – С удивлением отметил Олаф. Однако все происходило наяву, в ногах сидела та самая девушка, впрочем не
– … так я и узнала что вас зовут мистер Олаф, прислуга очень часто, много и с удовольствием обсуждает господ, все подробности и сплетни "обсосут". Вы же сами слышали, они собирались сегодня меня убить, то есть забить на мясо вместе с другими несчастными. – Сказала девушка.
– Скотом. Вместе с другим скотом, отчего же они несчастные? Скот плодится, нагуливает вес, потом его забивают, в этом его предназначение. – Поправил Олаф, он понемногу приходил в себя, самообладание вернулось к нему.
– Как тебя зовут? – Спросил он. "Хотя какая к черту разница как зовут эту бестию, как выпутаться из этой бредовой ситуации не понеся чудовищные репутационные потери."
– Клара, Клара Каплан. Я родилась в Пасадене в семье бедных фермеров, Отца и всех нас угнали в Проклятые земли за долги, прошлой зимой папа умер в лихорадке, а я сбежала..
– А как ты попала в усадьбу господина Труазье. – Недоумевал Олаф.
– Разбойники, они поймали меня в лесу где я пряталась последний месяц, и продали на Скотном рынке, приказчик мистер Моут купил меня и привез в усадьбу.– Просто объяснила Клара.
"Странно все это, зачем девушке прикидываться пищевой, зная что она в итоге попадет на разделочный стол, да и разбойникам какой прок от этого подлога, выгоднее в бордель ее продать, тем более что Клара довольно симпатичная для своего положения. А может это все розыгрыш? Совершенно злая и неуместная шутка? Да и кто осмелился бы так разыграть его? Труазье – старый увалень, вряд ли способен на такое. Решительно никто из их компании не способен на такую выходку, да и зачем?" – Размышлял Олаф.
В результате тяжелых раздумий, Олаф пришел к единственно правильному решению. Свести Клару в местному шерифу, повиниться в своем легкомысленном поведении. И надеяться на благородство местного стража порядка, что он не даст делу огласки.
– Помогите мне Мистер Олаф! Меня казнят! Разве вам не жалко, зачем еще одна смерть. – Взмолилась Клара.
Видимо, Клара прочитала в глазах Олафа твердую решимость.
– А что прикажешь с тобой делать, в таком случае? Ты ведь знала о наказании когда бежала с каторги, и еще эти фокусы с подлогом! Имей в виду я лейтенант Имперских Сил, мой долг… Олаф не закончил фразу.
– Если о том что случилось узнает публика, ваша карьера лопнет как и ваша репутация, в один миг! Вы это сами знаете не хуже меня. Помогите мне и я помогу вам, никто не узнает о вашем мелком проступке. Проведите меня на север в Климфиц, я буду вашей служанкой, никто не заподозрит неладное – обычное дело молодого офицера сопровождает служанка. – Предложила Клара.
–
– Мой дядя Петр, давно живет в Климфице, он смотритель маяка. Я изначально направлялась к дяде, но судьбе было угодно, что бы я оказалась на Скотном рынке. – Просто объяснила она.
Пока Клара лепетала о своей бедной судьбе и о том какой добрый ее дядя Перт, Олаф размышлял. Если поступить по совести и сообразно долга – сдать прелестное создание в руки закона, пожалуй серьезного взыскания ему не будет, однако репутация действительно погибнет. Постоянные насмешки, шушуканье при его приближении а уж о женитьбе на девушке из хорошей семьи придется забыть. "С другой стороны – если я до рассвета окажусь в своей спальне никто не заметит ночной вылазки. А уж путешествие в Климфец и вовсе сообразно его собственным планам – вернуться в действующую армию, окончив отпуск прежде времени." Нежный, по щенячий заискивающий взгляд Клары переломил сомнения, Олаф не смог удержать улыбки едва проявившейся на его суровом лице.
– Жди меня здесь, на закате я вернусь за тобой. – Коротко указал Олаф
Олаф крадучись возвращался в господский дом, забрезживший рассвет мог его выдать.
К счастью никто не заметил его отсутствия. Завтрак был подан несколько раньше обычного. Старый добряк Труазье необыкновенно взволнован и воинственный, в самых ярких красках описывал ночное происшествие.
– Это банда, господа, клянусь честью не меньше дюжины бандитов, представьте они прибили Моута, это мой слуга, нет не до смерти конечно. Но, они распустили все стадо! десять тысяч ливров золотом! Мои люди почти всех поймали к утру, недостает то ли одной, то ли двух самок. – Труазье так живо жестикулировал, что едва не снес чайный сервиз.
"Похоже пропажа не слишком огорчила хозяина, и к лучшему." – С удовлетворением подумал Олаф.
– Почтеннейший господин Труазье, сегодня я вынужден прервать свой визит и отбыть по делам службы, позвольте выразить мою признательность за гостеприимство… Олаф не успел закончить витиеватую фразу.
– Да бросьте, Олаф, разве вас может напугать какая то банда? Эти взбунтовавшиеся крестьяне. Наверное это Саразин, представляете в прошлом году этот негодяй со своей ватагой бунтарей разорил соседнюю усадьбу, вот.. он снова появился, но мы его непременно поймаем и повесим, шериф уже уведомлен. – Храбрился Труазье.
– Я нисколько не сомневаюсь в том что жалкие бунтари буду пойманы, господин Труазье, однако мне на самом деле необходимо уехать. – Олаф поймал себя на мысли что он оправдывается и это выглядит как оправдание трусости.
– Ну, тогда как вам, угодно мистер Олаф – чувствовалось что Труазье с сожалением отпускает его.
Собиравшего свои пожитки лейтенанта, отвлек стук в дверь. В комнату вошла Мишель в очаровательном пышном платье из полупрозрачного разового шифона, она словно небесное облачко впорхнула в горницу.