Писец. История одного туриста
Шрифт:
– Да понял я! Я выживу! Девочка, ты можешь не сомневаться! – сказал Карлайл.
– Я…
– Хватит болтать! Приступайте!
Старичок закрыл глаза и напрягся, а Патриция набрала код на наручных часах, таких же как у Каннингема.
Карлайл откинул голову назад и умер, но почему-то без улыбки на своём чудесном лице.
Я предположил, что такие типы, как тот пожилой уже человек, не имеют представления об улыбках и обо всём, что с ними связано.
– Всё нормально. Он не вернулся, – сказала Патриция.
Я
Было похоже, что мёртвый мистер Карлайл спит крепким сном. Патриция огляделась по всем сторонам и посмотрела на меня.
– Выходим. Держись увереннее! – сказала она мне.
Мы вышли из дорогой повозки. Казалось, прохожие и жующие упругие булки в МакРональдсе туристы не обращали на нас никакого внимания.
Но тут к нам подбежал смуглый паренёк с бегающими разноцветными глазами и сломанным носом.
– Ребята, не хотите травки? Или ещё чего? Чего вы хотите? Вы только скажите – у меня всё есть, – болтал он так с такой скоростью, что я едва его понимал.
– Давай. Что у тебя? – спросила Патриция.
Паренёк обрадовался.
– У меня всё! – сказал он.
– Не здесь.
– В машине?
– Нет. Зайдём куда-нибудь.
Парень завёл нас в вонючую подворотню с мусорными контейнерами.
– Здесь! – сказал он.
Но продолжения диалога не получилось – Патриция с размаху ударила парню в междуножие, а тот издал негромкий звук, схватился за свой пах и скрючился.
– Придержи его! – крикнула мне Патриция.
Я как пёс набросился на беднягу и обнял его за шею мёртвой хваткой.
– Пусти! – хрипел барыга.
Как вы, вероятно, понимаете, я не мог его отпустить, чтобы не испортить отношения с Патрицией. Я считал, что если она решила скрутить того миланского красавца, то так было нужно для дела. Полагаю, вы сделали бы то же самое.
Патриция достала из рюкзака что-то похожее на флакон с духами, и сделала этой штукой укол в смуглую, вероятно, задницу – я услышал щелчок, парень вскрикнул и выругался.
– Держи его! – сказала Патриция и набрала код.
Я понял, что парню суждено отправиться вслед за кроликом Каннингема, но меня это не смутило, ведь я помогал Патриции, сами понимаете.
– Что за…? – не унимался беспечный торговец.
– Заткнись! – вырвалось у меня.
Я удивился сам себе, но посмотрел на Патрицию, а она улыбнулась мне и кивнула.
В этот момент я почувствовал, что парень стал размягчаться как пчелиный воск, а потом он начал исчезать как тот кролик.
Через пару-тройку секунд я перестал его чувствовать, а на земле лежала его нехитрая одежонка.
– Быстро собери и выбрось!
Я повиновался своей смелой подруге и бросил одежду неудачливого торговца в мусорный бак.
Мы вышли из подворотни, купили таксомотор, и через полчаса
– Почему ты решила его растворить?
– Свидетелей оставлять не нужно. Каннингем разве тебе не говорил? Кроме того, он торгует наркотой.
– Но почему тогда нельзя растворять тела клиентов, если они не возвращаются и их тела умирают?
– Мёртвое тело не растворяется – «Растворитель Каннингема» нуждается в доработке, – сказала Патриция и засмеялась.
– Хорошая идея – спрятать капсулу с растворителем во флакон из-под духов.
– Моя, – сказала Патриция. – Так легче перевозить.
– Но я ведь тоже свидетель. Почему ты не растворила меня?
Патриция подошла ко мне с бокалом и посмотрела в глаза.
– Тебе я решила дать шанс, – сказала она. – Ты вовремя выдал себя за полиглота, если честно.
Помню, меня удивило то, с какой лёгкостью я пошёл на растворение человека и не испытывал при этом ни малейшего морального дискомфорта.
Что случилось со мной? Где были мои добрые принципы? Неужели влечение к Патриции отключило у библиотекаря чувство жалости? Неужели ради обладания красивой девицей я был готов на всё, даже на преступление?
Или, может, во мне, и незаметно для меня, сидело нечто, собранное второпях из моих страхов, комплексов, скрытых наклонностей, которое готово вырваться наружу в подходящий момент? А может, дело в моей искренней неприязни к наркотическим веществам и к людям, которые о них заботятся? Кто же знает…
Так или иначе, все варианты, которые предложил мой беспокойный разум, меня устраивали.
На следующий день мы с Патрицией вернулись в Лондон.
– С возвращением! – приветствовал нас Каннингем с особой театральностью. – Как прошло?
– Отлично, мистер Каннингем! – ответила Патриция.
Про разложенного на атомы миланского преступника она умолчала со свойственной ей деликатностью.
– Прекрасно. Патриция, ты, как всегда, на высоте!
– Благодарю.
– Бартон, принесите шампанского! Мистер Гроот, Вы прекрасно выглядите!
Рыжий дворецкий принёс ведёрко со льдом и бутылкой и поставил его на стол.
Каннингем сам достал бутылку и открыл её за секунду, а я удивился безумной скорости доброго профессора.
Он поправил парик и разлил вино по бокалам.
– На ваши счета сегодня будут переведены гонорары. Мистер Гроот, Вы останетесь довольным – там ещё и аванс. Что поделать, если я доверяю Вам?
Профессор не обманул, сделал большой глоток и продолжил.
– У меня для вас хорошая новость. Есть срочный клиент, но случай необычный. Я хочу, чтобы ты, Патриция, провела клиента с начала и до конца – боже, как звучит – вместе с мистером Гроотом. Начиная с подготовки клиента, ну и сам переход, конечно. Вы готовы, Якоб?