Письма человека, сошедшего с ума
Шрифт:
— У насъ только смлости, предпріимчивости нтъ. Мы сидимъ, сложа руки, и высиживаемъ скуку, когда нужно работать и дйствовать, — говорятъ онъ съ жаромъ. — Вотъ почему мошенники и люди наживы и захватываютъ дло въ свои руки. Право, иногда, смотря на апатію и на трусость окружающихъ, бросилъ бы все и ухалъ бы въ Америку… Вдь вы подумайте, сколько пользы мы могли бы принести, если бы у насъ было побольше энергіи…
Онъ говорилъ горячо и много: черезъ недлю я уже застраховалъ свою жизнь, заложилъ страховку, вступилъ членомъ въ банкъ, занялъ деньги. Это все совершилось, какъ волшебный сонъ, по щучьему
Черезъ два года Петербургъ былъ изумленъ однимъ изъ тхъ грандіозныхъ банкротствъ, при которыхъ люди спрашиваютъ другъ друга: «Да что же мы пьяны были, что ли, когда давали этому человку деньги, или ужъ мы такіе дураки, что насъ каждый надуть можетъ». Достаточно сказать, что составитель широкихъ плановъ усплъ надлать долговъ на семьсотъ тысячъ, пустить по-міру десятокъ людей, разорить двухъ богачей, поставить въ неловкое положеніе два акціонерныя общества. Я въ это время уже служилъ въ правленіи желзной дороги и былъ внезапно пораженъ повсткою изъ банка о томъ, что я состою поручителемъ по векселямъ на три тысячи и, кром того, долженъ банку по заложенной страховк дв тысячи. Я въ первую минуту потерялъ голову: отказаться платить, значило попасть въ скверную исторію, потерять мсто, поплатиться, можетъ-быть, свободой, скомпрометировать фамилію отца; заплатить долгъ — на это у меня не было средствъ, и я могъ предложить банку только одно — вычетъ изъ моего жалованья денегъ на уплату долга. Директора банка, скомпрометировавшіе себя допущеніемъ подобныхъ сдлокъ, обрадовались моему предложенію и написали мн, чтобы я попросилъ кого-нибудь написать новые векселя на пять тысячъ, на которыхъ я поставлю свою поручительскую подпись; затмъ они пришлютъ мн обратно мой вексель въ три тысячи и уничтожатъ залогъ страхованія въ дв тысячи, дале я буду уплачивать по частямъ деньги по векселю. Вексель нужно было выдать не боле какъ на полугодовой срокъ, а черезъ полгода нужно было обмнить его на новый вексель въ ту сумму, какую я буду долженъ посл сдланныхъ мною въ теченіе полу года взносовъ. Я согласился на все, лишь бы избжать огласки, суда, лишенія мста. Но, давъ свое согласіе на эту сдлку, я остановился на мысли: кто ршится написать вексель? Мои знакомые вс бдняки; мой отецъ никогда не напишетъ такого векселя; просить кого-нибудь изъ начальства было неловко и неудобно, такъ какъ тогда я попалъ бы въ руки этого начальства, какъ крпостной, да, можетъ-быть, никто изъ нихъ и не согласился бы на эту услугу; наконецъ, кто бы ни написалъ этотъ вексель, я буду мучиться и бояться, что я умру и подведу другое лицо подъ отвтственность, заставлю его уплатить пять тысячъ. Не мало безсонныхъ ночей провелъ я въ эту пору: мой умъ мутился, меня била лихорадка. Наконецъ, я ршился: я слъ за письменный столъ и написалъ вексель не своею рукою, измненнымъ почеркомъ отъ имени Ивана Петровича Федорова: на оборот я написалъ своимъ почеркомъ свою фамилію. Если бы кто-нибудь зналъ, что за страшные дни пережилъ я, ожидая отвта изъ банка, куда посланъ былъ этотъ вексель. Черезъ пять дней отвтъ получился: мой новый вексель приняли. У меня отлегло на душ. Черезъ шесть мсяцевъ я получилъ изъ банка снова письмо, въ которомъ просили меня
— Давай, я напишу вексель, — сказалъ онъ.
Это было сказано просто, честно, и я ожилъ на минуту. Онъ сказалъ мн, что, по его мннію, это пустяки, что не умру же я въ эти полгода, что не откажусь же я въ это время платить, что онъ не рискуетъ ничмъ. Онъ быль правъ, и я согласился. Но когда я послалъ вексель, я началъ мучиться еще боле: я боялся самой легкой простуды, мн все казалось, что я не выживу эти полгода, что я подведу моего друга. Кром того, въ конц полугодія явился вопросъ: «А кого же я стану просить теперь подписать вексель? Много ли у меня такихъ друзей, какъ этотъ другъ? Я пришелъ къ заключенію, что нужно опять поддлывать векселя. А что, если банкъ сдлаетъ справку по адресу векселедателя и узнаетъ обманъ? Не привлекутъ ли меня къ суду? Новымъ директорамъ это будетъ выгодно, такъ какъ, обличивъ меня, они могутъ разомъ получить мой долгъ съ прежнихъ директоровъ, которыхъ обвинятъ за дурное веденіе длъ банка. Въ эти дни въ моей голов мелькнула впервые мысль о самоубійств, не оставляющая меня теперь ни на минуту…
На этомъ мст обрывается это недоконченное письмо, писанное неизвстно къ кому. Я могу только добавить къ этому, отрывку отъ себя одно: въ одномъ изъ іюльскихъ нумеровъ петербургскихъ газетъ было сообщено, что Иванъ Протопоповъ, такъ звали автора этихъ писемъ, въ припадк меланхоліи бросился въ Неву и, несмотря на подоспвшую къ нему на спасеніе помощь, утонулъ…
Трупъ не былъ разысканъ. Впрочемъ, и на что?..
1886