Письма героев
Шрифт:
— Научились бы землю радаром просвечивать. Мы же до сих пор не можем разгадать загадку, что прямо под нами находится! — Ефремов топнул, демонстрируя суть своих слов. — Шурфы закладываем, разведочные скважины бурим, природные разрезы, глядельца изучаем, а до сих пор тайну, как Бог создал Землю, как кора изменялась, какие метаморфозы с горными породами за миллионы лет происходили, понять не можем.
— Так заказывайте! Если помнишь, супруг нашей Лизы Евгений Павлович на Севере служит, крейсером командует. Он рассказывал, еще пять лет назад помыслить не могли, что можно радио как телескоп использовать. А сейчас радиодальномеры
— Земные слои просвечивать совсем другой коленкор. В Радиевой лаборатории господин Вернадский давно с радием и ураном работает. У него в Туркестане целых два завода. Вот эта штука куда сильнее радиоволн, лучи урана должны пробивать грунт на сотни метров, — после этих слов Иван Антипович повернулся к хозяину дома. — Иван Дмитриевич, я же на горе Эрдэнет после тебя был, ходил с твоими картами, работал по твоим дневникам и описаниям. Прекрасная работа. Ты с маленькой партией, с недостатком времени и инструментов вскрыл самые богатые руды. Благодаря тебе институт меня и отправил в Монголию. Тимерязевы же после твоих изысканий выкупили землю аратов под медный рудник.
— Не отрицаю. Но заметь, трассу под железную дорогу разбили до, а работы начали только после твоей экспедиции.
— Иван Дмитриевич, а пошли с нами на Лену и Вилюй? Жалование будет не ниже, чем у тебя сейчас заработок. За открытие и описание выходов руд премии. К этому дорожные, зимовочные полагаются. Что тебе этот Петербург? Два года быстро пролетят, соскучиться не успеешь.
— Увы, не могу.
— Семья? — иногда Ефремов демонстрировал удивительную толстокожесть. Впрочем, его извинял тот факт, что сам до сих пор ходил в холостяках. Ни одна дама не осмеливалась связать свою жизнь с готовым в любой момент сорваться в Сибирь или Маньчжурию ученым.
— Нет. — рассмеялся Иван Дмитриевич. — Все куда интереснее. Сам еще не знаю, куда занесет.
Поздно вечером после ухода гостя Никифоров поднялся в кабинет. На столе его дожидался полученный сегодня конверт. Долгожданное письмо от брата. Послание проделало долгий извилистый путь пока добралось до Санкт-Петербурга. Марки и разноцветные оттиски штампов на конверте могли бы рассказать интереснейшую историю почтовых пересылок в это непростое время разгоревшейся на Западе войны. Отправлено из Франции. Побывало в Швейцарии. Затем авиапочтой ушло в Германию. Дальше путь в письма лежал через Словакию, и только из Братиславы оно улетело с прямым пассажирским рейсом в столицу.
— Папа, ты работать будешь? — в приоткрытую дверь просунулось личико Насти.
— Нет, только почитаю немного. Доча, позови пожалуйста бабушку с дедушкой и маму.
Письма от блудного брата приходили редко. Читали их всей семьей. Конверт плотный, на ощупь в нем что-то твердое. Так и есть, две фотокарточки. На одной сам Алексей на узкой улочке старого города. На другой Алексей держит за руку маленькую девочку. Ребенок прижимает к себе огромного плющевого медведя.
— На Лешку похожа, — замечает Валентина Лукьяновна.
— Маленькая, как мои Евстафий и Валентина. Кузиной им приходится. Леша писал, что женился, и дочка у него родилась, а фото только сейчас соизволил послать.
— Не суди. Мало ли как у него жизнь на чужбине сложилась. Слава Богу, что пишет, не забывает.
Иван развернул письмо.
«Здравствуйте родные мои дорогие родители. Привет, Ваня! Мы с Ольгой и Джулией
Глава 11
Санкт-Петербург
8 января 1940. Князь Дмитрий.
Пролетели разгульные Рождественские гуляния. Незаметно прошел Новый год. Остались только приятные воспоминания о тихом семейном торжестве в Царском Селе. Алексей Николаевич пригласил на праздник только самых близких родных и верных друзей. Вместе с царской семьей весь день гуляли в парках, катились на гоночных машинах по трекам за городом, заглянули в уютную церковь. Вечером Алексей и Наталья не отпустили домой уставших гостей. Дмитрия с женой и детьми разместили в гостевых комнатах дворца.
Опять работа. Быстро разобравшись с текучкой, Дмитрий Александрович перебрался за журнальный столик у окна кабинета и погрузился в размышления. Вспомнились слова великого Петра Аркадьевича, что России нужно двадцать лет мира. Прошли эти годы, страна сполна воспользовалась передышкой.
Не все понимали, но многие догадывались — подписанное в Компьенском лесу перемирие поставило не точку, а тире после Великой Войны. Тогда 18 декабря 1917-го года многие радовались долгожданному миру. Над столицами стран Антанты прогремели победные салюты. Грохотали пушки Петропавловской крепости, на кронштадтском рейде на радостях дали залп из башенных орудий старых линкоров. Люди на улицах со слезами на глазах поздравляли друг друга с победой.
Несгибаемые германцы сложили оружие. В Берлине вспыхнул мятеж, победила революция, кайзер Вильгельм Второй вынужденно бежал в Швецию. К этому моменту рухнула Османская империя, русская военная администрация наводила порядок в Румелии и на восточных берегах Проливов, казавшаяся сплоченным союзом народов Двуединая монархия разлетелась на мелкие кусочки. Победители принялись делить трофеи.
Грандиозная Версальская конференция формально завершила эпоху европейских войн, подавалась как пример справедливого мироустройства, оплот справедливости, но в реальности стала причиной новой войны. Как писал один известный публицист: «Будь Версальский мир еще справедливее, чем в реале, мир не продержался бы и пяти лет».
Границы Европы изменились. На месте рухнувшей империи Габсбургов возникли новые национальные государства. Германия потеряла все колонии, была вынуждена уступить Эльзас и Лотарингию, Позен и Померн часть Шлезиена отошли к возродившейся под скипетром Романовых Польше, но зато германские немцы воссоединились в одном государстве со своими австрийскими соплеменниками.
Версаль блистал, конференция привлекла всех причастных и присосавшихся. Однако, реальную политику послевоенного устройства Европы вершили властители Британии, России и Франции. Соединенные Штаты вложили немало ресурсов европейскую бойню, но банально не успели поучаствовать в завершающих битвах выкупить кровью право на место среди реальных триумфаторов. Несмотря на значительные военные долги победителей, заокеанских «кузенов» беззастенчиво задвинули на галерку. Все инициативы президента Вильсона со всем почтением и уважением прокатили реальные победители. При этом министры Николая Второго успешно применили американскую идею «права нации на самоопределение» на подвернувшихся под руку побежденных.