Письма из Терра Арссе

Миненкова Татьяна

Я взвалил на плечо сумки и, обхватив Тэт свободной рукой за талию, перенес нас сквозь воду.

Прада уже ждала, пофыркивая, нетерпеливо топталась у водопада. Из ноздрей къярда шел белый пар. В приветственном жесте я ласково потрепал ее длинную смоляную гриву.

Все вокруг казалось серым и сонным: деревья, облака, прелые листья и заиндевевшая трава, туман, стелющийся у самой земли. Под сапогами скрипел иней, за ночь покрывший ковер из прелых сухих листьев.

Чутье бывалого охотника подсказывало, что зима уже дышала в затылок и первый снег был не за горами. Природа

словно затихла, притаилась в его ожидании. Или в ожидании судьбоносных событий, предсказанных Эмиратой.

Прикрепив сумки, я помог Тэт взобраться в седло и вскочил следом, устроившись позади нее. Следующая дрожала от резкого контраста теплого грота с уличным холодом, и я сильнее прижал ее к себе, чтобы согреть.

Сам я мороза не чувствовал, скорее наоборот. То и дело бросало в жар, хотелось даже куртку расстегнуть. В предчувствии того, что сегодня произойдет нечто крайне важное, я был как натянутая гитарная струна.

Сарн-Атрад нас заждался, возвышаясь острыми шпилями королевского дворца на фоне светло-серого неба, по мере приближения к ним, становящимся все ярче и отчетливее.

В это утро в столицу стекалось много жителей окрестных городов и деревень, вероятно, желающих насладиться незабываемым зрелищем казни свергнутого монарха. И пятерых Следующих, одну из которых я сам вез навстречу собственной гибели.

Эта мысль заставила мое сердце болезненно сжаться. Может, я должен был спрятать ее? Оставить в гроте или отправить к Эмирате? Избежать неприятной развилки пророчества? Увеличить шансы на спасение наших жизней?

Но почему-то я был уверен, что ответ на все эти вопросы — «нет». Словно предназначение вело туда нас обоих. Неотвратимо тянуло, дергая, как марионеток за невидимые ниточки. Пришло ясное осознание, что я не сумею обмануть судьбу и избежать предначертанного. Если Мира написала, что спасти двоих нельзя, значит так и было.

К этому времени мы подъехали к городским воротам, которые были гостеприимно распахнуты, будто ловушка, готовая захлопнуться прямо за нами. Тем не менее, мы поспешили в нее войти.

Стража пропускала в Сарн-Атрад всех без разбора. Нам это было на руку, поскольку мне не пришлось прятать оружие. К тому же, капюшон моей куртки норовил то и дело соскользнуть, а я пока не был готов раскрыть собственное инкогнито.

Тэтрилин с любопытством оглядывалась по сторонам, впервые видя столицу Терра-Арссе при дневном свете. Чистые и аккуратные домики хвастались новенькой краской, лавки и магазинчики — яркими вывесками, таверны манили ароматами готовящихся блюд. Кажется, намечающаяся казнь стала важным событием в жизни жителей и гостей столицы

Глядя на восхищенную великолепием Сарн-Атрада Следующую, я снова некстати вспомнил о родителях.

Как бы они поступили, окажись на моем месте? Хотя, чего гадать, они были в схожих условиях, и я знал о выборе каждого из них. Отец предпочел погибнуть, считая, что Тайра его предала. Она же в свою очередь не нашла причин жить без него. Переживал ли хоть один из них о Терре? Или обо мне? Вряд ли.

— О чем думаешь? — Полюбопытствовала неожиданно Тэт, отвлекшись от разглядывания столичных достопримечательностей.

—

Ни о чем, — отмахнулся я, посчитав, что рассказывать ей о собственных мыслях глупо и неправильно.

— Ты сжал кулаки. Я же вижу, тебя что-то тревожит.

Надо же, я и сам, задумавшись, этого не заметил.

Прада слегка замедлила ход, чтобы не выделяться и выглядеть обычной лошадью.

— Вспомнил о родителях, — произнёс я, хотя и не планировал откровенничать на эту тему. — О том, что оба они поддались эмоциями и их не заботили судьбы собственных королевств.

— И что тебя разозлило? — Удивилась моя спутница.

Действительно, кому я рассказывал? Для той, что зачитывалась рыцарскими балладами, наверное, подобное было в порядке вещей.

— То, что в Терра Вива с каждым годом положение дел все хуже и хуже. И это — результат их выбора.

— Но он не единственный, — легкомысленно отозвалась Тэт, а я не понял:

— Что значит — не единственный?

— Не единственный результат, — терпеливо объяснила она. — У их выбора много последствий, отразившихся на обоих королевствах. И одно из них — ты сам.

Хмыкнул. Ее, взращенная на романтических книжках, логика казалась непостижимой для моего понимания.

— И что?

— То, что тебе под силу все изменить. Если ты сумеешь вернуть в Терра Вива драконов, значит, их выбор был единственно верным. И пойдя на поводу у собственных чувств, они поступили правильно.

Вряд ли Тайра и Елеазар рассуждали подобным образом. Хотя, правды я все равно уже никогда не узнаю. Но если сам выберу долг перед Терра Вива, точно буду жалеть.

До центральной площади перед королевским дворцом оставалось совсем немного. Всего пара проулков, в одном из которых уже мелькнул край огромного мраморного фонтана. И я сжал ногами бока Прады, натянул поводья, заставляя ее остановиться.

— Мы приехали, — уверенно произнёс я.

Спешился и помог Тэт оказаться на земле.

Следующая, удивленная моим неожиданным решением, замерла, наблюдая за тем, как я отвожу къярда в сторону и склоняюсь прямо к мохнатым и прядающим лошадиным ушам.

— Скачи прочь из города и вернись вечером. Если меня не станет, выбери своей новой хозяйкой Тэтрилин. Служи ей так же верно, как мне и защищай, во что бы то ни стало. Если не станет и ее — вернись в Гваэлон к Эмирате.

В шумной толпе спешащих на площадь туристов и горожан мои слова услышала только Прада. Ее умный взгляд не оставлял сомнений в том, что она поняла каждое слово.

И я на мгновение прижался своим лбом ко лбу къярда, пригладил мягкую гриву и легонько толкнул плечом, на прощание. Кобыла заржала тонко, протяжно. Потом, развернулась и поскакала прочь, не оглядываясь.

Прада не любила большие города. Ей нравились поля и леса, как и мне самому. Там дышалось свободнее. Поэтому, я и не стал тащить къярда на сарн-атрадскую дворцовую площадь.

— Ты что, попрощался с ней? — Обеспокоенно спросила Тэтрилин, подходя ближе.

— Отправил прогуляться до вечера, — отозвался я, стараясь голосом не выдать охватившей меня при прощании с Прадой, горечи.