Письма из Терра Арссе
Шрифт:
— Сегодня знаменательный день для всех нас! Я пришел, чтобы положить конец застойной эпохе и провальному правлению моего отца! Именно он виновен в том, что магия уходит из наших земель! В угоду, изгнанной из Терра Арссе, ведьме Эмирате, он хотел передать свой трон тем, кто его не заслуживает!
В это время четверо стражей вывели на постамент Тулемия и Таура-ан-Фарота, поэтому последние слова его незаконнорожденный сын выкрикивал, разгневанно указывая на бывшего короля пальцем.
— Вы достойны иного правителя — молодого и сильного! Того, кто
Таламур повернулся к отцу и продолжил, чуть тише, но все, находящиеся на площади, продолжали слышать каждое слово, внимательно наблюдая за представлением, развернувшимся перед ними.
— Ты не признал во мне того, кто достоин занять твое место! — В его голосе звучали обличительные истеричные нотки. — Ты посчитал этих пятерых недоносков лучшими кандидатами на арссийский трон, чем собственный сын! Я хотел казнить тебя первым, но решил, что ты должен увидеть, как я убью каждого из них, доказав всем свою силу и могущество!
Насколько мне было известно, коронация должна была проходить несколько иначе. Будущий король торжественно приветствовал подданых, приносил клятву, о том, что станет заботиться об их благополучии и сохранении величия Терра Арссе. Потом торжественно принимал королевские регалии и огромный бокал свином, символизирующим то, что король готов «пить из одной чаши» с людьми своего королевства, делить с ними и беды, и невзгоды, и радости. После этого подданные преклоняли колени. Таламур же уже явился на дворцовую площадь в короне, вероятно, решив опустить ненужную, по его мнению, церемониальную часть.
Глядя на происходившую на постаменте драму вместе со всеми, я пыталась понять, как и почему никто из нас не заметил этой жестокости в Таламуре? Не мог же он в одночасье сойти с ума? Он ведь все время был на виду. Становилось понятно, почему его поведение иногда казалось подозрительным, но, чтобы докатиться до такого?
— Рецессиус! — Скомандовал Таламур и, стоящий подле него человек, сделал шаг вперед.
Из рукавов его длинной мантии, на том месте, где должны были находиться руки, внезапно выросли гибкие хлесткие корни, разветвляющиеся и удлиняющиеся с каждой секундой. Через мгновение эти корни оплели Таура-ан-Фарота, заставив, удерживающих его стражей трусливо отшатнуться.
Зрители затаили дыхание. Разыгравшееся представление полностью оправдывало ожидания тех, кто явился на площадь за зрелищем.
Бом. Площадь сотряс громовой удар барабана.
— Народ Терра Арссе! — Взревел новоявленный монарх. — Преклоните колени перед величием, силой и могуществом вашего нового правителя!
И толпа вокруг меня зашевелилась. Послышались шепотки и шорохи.
Со всех сторон обступавшие меня горожане и гости Сарн-Атрада медленно опускались на колени. За ними повторили гвардейцы и палачи. Лоточники опустились на грязную, заплеванную ореховой шелухой, брусчатку возле собственных прилавков. Даже те, кто наблюдал за происходящим на площади с крыш и окон,
А я осталась стоять. Прекрасно понимая, насколько это глупо, вот так выставлять себя напоказ после побега. Могла ведь повторить за остальными, но, почему-то не стала.
И, хотя от страха у меня подкашивались колени и дрожали руки, внутри возникло ощущение, что, склонившись перед Таламуром, я переступлю через саму себя, растеряю самоуважение, перечеркну всё, чему меня учили.
Тулемий на постаменте тоже остался в вертикальном положении, рьяно сопротивляясь стражникам, тянущим его вниз.
Повернувшись, я увидела Тиал-Арана и Тори, стоящих в десятке шагов справа от меня, держащихся за руки.
Совсем недалеко от постамента гордо поднял голову Тадимар. А чуть поодаль возвышался над остальными Дэймос, тоже не пожелавший выказать дань уважения новому правителю.
Каждый из нас понимал, что подобное неповиновение не может не повлечь неблагоприятных последствий.
И всё же, в тишине дворцовой площади, замершей в предвкушении невиданного спектакля, мы возвышались над коленопреклоненной толпой. Дерзкие. Смелые. Несгибаемые.
Порыв, принесенного с реки, ветра, развевал плащи и пышное платье Титории, трепал волосы.
Люди, стоящие на коленях вокруг нас, осторожно поворачивали головы, силясь разглядеть самоубийц, осмелившись на открытое противостояние с королем, успевшим еще до коронации прослыть жестоким и безжалостным.
Тишину нарушил зловещий смех Таламура.
Он напомнил Тулемия, когда тот умело притворялся сумасшедшим. Но новый король, кажется, не притворялся.
— Взгляни, отец, кого ты прочил в правители Терра Арссе! — Не переставая хохотать, выкрикнул он. — Идиотов, добровольно пришедших занять места на эшафоте!
— Насчет добровольности я бы поспорил, — громко отозвался Тиал-Аран.
Он медленно двигался в сторону постамента, обходя все еще стоящих на коленях, горожан. Его верная спутница и соратница Титория шла рядом.
А я позавидовала их дерзости и целеустремленности. Это как же сильно нужно желать занять место на королевском троне, чтобы идти к нему напролом, особенно, когда он, так некстати, занят.
— Взять их! — Взвизгнул Таламур, отдавая приказ страже.
Я осмотрелась в поисках путей к отступлению. Королевский трон интересовал меня не так сильно, как желание спасти собственную жизнь.
Гвардейцы, поднявшиеся с колен, поспешили выполнить распоряжение короля и несколько вооруженных отрядов направились в сторону каждого из нас.
Дворцовый маг, выпустивший из захвата поверженного Таура-ан-Фарота, направил обе руки в нашу сторону и корни, только что душившие бывшего короля, потянулись к тем, кто стоял ближе всего — к Тадимару и ко мне.
На руке Таламура возник гудящий огненный шар, который он тут же швырнул в приближающегося Тиал-Арана, но тот с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, поймал его и оставил в своей руке, продолжая нести, как факел.