Письма из Терра Арссе
Шрифт:
Ничего не говоря и не глядя ни на кого вокруг, Тадимар сделал несколько быстрых шагов и спрыгнул с пылающего эшафота на заснеженную площадь.
Треснувший камень и второй меч
Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе
Терра Арссе. Дворцовая площадь Сарн-Атрада
? Two Steps From Hell — First Contact
Сила проснулась слишком неожиданно.
Слишком больно.
Слишком невовремя.
Огонь полыхал вокруг, словно сомневаясь, спалить меня дотла или освободить. Но все же отпустил, и я прерывисто вдохнула спасительный
А первым, что я услышала, когда пламя перестало реветь в моей голове, был зловещий смех сумасшедшего Таламура.
Новоявленный король что-то кричал, но звуки долетали до меня словно издалека, превращаясь в бессмысленный шумный диссонанс.
Я разобрала лишь слово «огонь» и причина его радости стала для меня более-менее ясной. Он собирался отобрать мою магическую силу, как и планировал. У него все было понятно и стабильно, в отличие от меня самой.
Сил на то, чтобы встать с постамента не было. Часто моргая, безуспешно, пыталась сфокусировать взгляд слезящихся глаз, но видела перед собой лишь Дэя.
Как отчаянно он бился с Таламуром. Как, будучи ослабленным затянувшимся поединком, отбивал удар за ударом. Уклонялся. Парировал.
Движущиеся с невероятной скоростью клинки, перебивали друг друга металлическим звоном. Вспыхивали блестящими лезвиями в пасмурной серости холодного дня.
Дэймос был истинным воплощением изящества, силы и мастерства. И мне казалось, что наблюдать за ним мне никогда не надоест.
Но вдруг вивианец взглянул на меня тревожно и обеспокоенно. Словно не верил, что я жива и, если не считать слабости и гула в голове, со мной все в порядке. Благодаря артефакту, что он не так давно повесил на мою шею, тем самым оставив без защиты самого себя.
Вивианец отвлекся всего на мгновение. Отскочил в сторону от нового удара, но недостаточно быстро. Меч Таламура рассек Дэю плечо, оросив снег густыми алыми каплями, а я закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от отчаяния.
Воображение снова услужливо воспроизвело в голове жуткие картины его возможной гибели и на глаза навернулись слезы. Неожиданно для самой себя осознала, что Дэймос за такое короткое время стал центром моего мира и я не могла позволить себе потерять его. Мысль о его возможной гибели оказалась для меня самым потаенным страхом и самой страшной болью, грозящей разорвать сердце в клочья. Страшно было даже думать о том, что эта мысль могла статья явью с минуты на минуту.
Снова зачем-то ударили барабаны, влившись в и без того нестройную, дисгармонию звуков. Под нами дрожала земля. Казалось, что мир вокруг рушился вместе с моим собственным миром, сжавшимся до клочка дворцовой площади, на котором Дэй и Таламур продолжали биться.
С неба сыпались снежинки. Тихо и медленно. Это никак не вязалось ни с окружающей суматохой, ни с моими собственными ощущениями.
Магия внутри бурлила непрерывным, не поддающимся контролю, потоком, густая и мощная, вызывая неприятное покалывание в разных частях тела и гул в голове, мешающий трезво оценивать ситуацию, сбивающий с толку, не дающий сосредоточиться.
Со стоном попробовала подняться, но тело не слушалось. Волны слабости заставляли ноги и руки болезненно подгибаться, а
Внезапно стало как-то подозрительно тихо. Люди на площади, все как один, подняли головы к небу, а потом с криками ужаса, расталкивая друг друга, кинулись врассыпную.
— Дракон, — потрясенно пробормотал рядом Тадимар, а вскоре это слово многократным испуганным эхом закричали разбегающиеся люди.
Огромный темный силуэт закрыл собой солнце и часть небосвода. Гигантские кожистые крылья, длинная шипастая шея с узкой змеиной головой и заостренный хвост не оставляли никаких сомнений, в том, что это и правда дракон.
И если бы у меня в голове не гудело, а все внимание не было занято Дэем, я должна была бы подумать, откуда он вообще взялся и что делает на дворцовой площади Терра Арссе. Возможно, следовало бы поразмыслить о собственном спасении или хотя бы поиске безопасного укрытия. Но этот день принес столько утрат, потрясений, разочарований и рухнувших надежд, что вместо ожидаемого панического страха от внезапного появления ящера я испытала лишь удивление и легкую заинтересованность.
К тому же, летающее чудовище мало волновала моя скромная, распластавшаяся на постаменте, персона. Дракон парил над площадью, широко расправив крылья и выдыхая струи ярко-оранжевого пламени, цепляя когтями черепицу на крышах.
Длинный крылатый змей с шипастым хвостом и когтистыми лапами мимоходом обрушил одну из башен королевского дворца, которая, вероятно, служила книгохранилищем, потому что вместе с летящей во все стороны каменной крошкой в воздух вспорхнули тысячи книжных страниц и посыпались тяжелые фолианты. Верхушка другой башни загорелась от одного из огненных плевков и теперь напоминала пылающий факел.
На площади царили неразбериха, паника и толкотня и я не завидовала тем, кто пытался пробиться к выходу сквозь обезумевшую толпу. Хотя, я и сама себе не завидовала. Все, кто находился на площади, заслуживали сочувствия, за исключением, может быть, Таламура.
Люди гибли со всех сторон, и я не была уверена, что сама смогу пережить этот день, а король считал это поводом для, одному ему понятной, радости.
Увлеченная подсчетом разрушений и очагов хаоса, которые сеял на своем пути дракон, я на пару мгновений отвлеклась от Дэя, а он, получив новый удар, согнулся пополам от боли. Я словно сама почувствовала его страдания и скривилась. Все шло не то, что не по плану, а вообще, Гхара пойми как.
Но это оказалось не единственной проблемой, потому что в этот момент дракон, развернувшись, слегка прижал оба крыла и стрелой понесся прямо в сторону эшафота.
Змеиные, слегка прищуренные глаза ящера светились желтым огнем. Он был зол и недоволен. Это чувствовали все, находящиеся на площади. От дракона словно расходились во все стороны волны ненависти, усиливающие царящую вокруг панику.
Захотелось зажмуриться от страха, но я удержала себя, решив, что собственную смерть лучше встречать лицом к лицу. Если он выдохнет огонь, мы все сгорим заживо.
Попробовала призвать на помощь новообретенную магическую силу, но и она не отозвалась, бурля внутри неиссякаемым фонтаном, до которого было не дотянуться.