Письма о духовной жизни
Шрифт:
Все сестры в Горицах находились под мудрым руководством старца Феофана, что весьма способствовало развитию духовного подвижничества. Высокая духовная жизнь горицких монахинь стала привлекать к себе лиц, жаждавших спасения. Среди них была вдова генерала С.С. Готовцова Александра Сергеевна, урожденная Щулепникова.
Горицкий Воскресенский женский монастырь
Происходила она из родовитых дворян Костромской
Потеряв мужа в 1797 году, Домника Ивановна несколько лет не могла расстаться со своей младшей дочерью Александрой, и только когда той исполнилось четырнадцать лет отдала ее в старшие классы Екатерининского института. (Старшая дочь Анна уже заканчивала к тому времени курс в Смольном институте.) Государыня Императрица Мария Федоровна, супруга Императора Павла I, искренне полюбила одну из лучших своих пансионерок, Александру Щулепникову, и до конца жизни благоволила ей.
В 1806 году сестры Александра и Анна оплакали кончину матери Домники Ивановны и переехали на жительство к своей родной сестре Елизавете Сергеевне, а после смерти последней переселились в село Еремейцево все той же Костромской губернии, чтобы быть поближе к родной тетке Н.И. Бартеневой.
На ее именинах в сентябре 1808 года Александра Сергеевна познакомилась с боевым генералом С.С. Готовцовым и вышла за него замуж. Несмотря на очень большую разницу в возрасте (двадцать лет) брак их можно было бы назвать счастливым. Но, увы, счастье было недолгим. В 1809 году во время шведской кампании, «в битве при Севаре», Семен Степанович Готовцов был убит.
Полтора месяца семейного счастья – и безмерное горе от потери любимого мужа. Горе было вдвойне тяжелым, ибо Александра Сергеевна носила под сердцем его дочь. После рождения крошки Анны молодая вдова вся отдалась заботам о ее воспитании.
Однако пять лет материнского счастья сменились новой безысходной печалью: в день своего Ангела дочь Анна скоропостижно скончалась. Над гробом дочери генеральша Готовцова и дала обет уйти в монастырь, выполнить который не решалась еще долгие пять лет, все «торговалась с Богом», как она говорила. Но однажды ей пришлось повторить свое обещание вновь, когда при переправе через речку она чуть не утонула.
И вот наконец Великий пост 1818 года стал тем рубежом, что отделил ее от мира. Александра Сергеевна была духовной дочерью старца Феофана (Соколова) и по его благословению поступила в Горицкий Воскресенский монастырь, где он был благочинным и духовником. Генеральша Готовцова приехала туда со своей горничной Дуней, которая тоже пожелала остаться в Горицах и впоследствии была пострижена с именем Ермиона. А госпожу свою Дуня любила и была ей искренне предана до самой смерти.
В конце Великого поста Александра Сергеевна была уже одета в черное послушническое одеяние и стала жить в келье в игуменском корпусе. Через полгода она переселилась с двенадцатью крепостными девушками, которые не пожелали расставаться со своей госпожой и тоже остались в Горицах, в выстроенных для них кельях – двухэтажном домике.
16 сентября [1] , в день рождения ее горячо любимого отца, которого она потеряла на одиннадцатом году жизни, Александра Сергеевна была пострижена в рясофор с именем Феофания.
1
Все
Вступив в обитель с твердым желанием «сжиться в монастыре, все претерпеть за послушание на одном месте», она и не предполагала, сколько скорбей и лишений должна будет вынести. Впоследствии горицкие монахини говорили: «Матушку Феофанию искушали, аки злато в горниле».
Часто невыносимо тяжело было приспосабливаться новоначальной монахине к новому образу жизни, к которому она по своему воспитанию была совершенно не готова. Она не отказывалась ни от какой черной работы: месила хлебы в пекарне, работала на огородах, копала картофель, носила воду в прачечную. Но еще тяжелее было выслушивать суровые замечания монахини, учившей ее читать по-церковному, или выговор игуменьи Маврикии о том, что не нужно пить чай даже по немощи, потому что она «не так слаба силами и не так стара, чтобы давать такое послабление».
И с чувством признательности, и с горькими слезами воспринимала мать Феофания назидания своей возлюбленной игуменьи. Посылая в Горицы свою духовную дочь, старец Феофан учил ее оказывать полное отвержение от своей воли – «своя воля есть медная доска между Богом и человеком».
Сама игуменья Маврикия проходила высокую подвижническую жизнь и, скрывая свои подвиги, часто повторяла: «Чем я могу быть для вас примером? Я человек необразованный, как простая невежда».
Когда она была поставлена в игуменьи, в 1810 году, в монастыре было не более шестидесяти насельниц, а через сорок лет ее управления в нем подвизались уже около шестисот сестер.
Нелицемерное смирение, кротость, самоотвержение, всеми почитаемой генеральши Готовцовой внушали настоятельнице желание возвести ее к совершенству в подвижнической жизни. Хотя игуменья отдавала свое предпочтение черным, полевым работам, она благословила мать Феофанию на ее личные средства завести разные рукоделия: ткание ковров, вышивание золотом, школу живописи. Усердием монахини Феофании был сооружен храм во имя Всех Святых.
Через год в Горицы приехала горячо любимая старшая сестра генеральши Готовцовой, Анна Сергеевна Щулепникова, чтобы не разлучаться с нею уже никогда.
Анну Сергеевну очень быстро, через три года, постригли в мантию с именем Маврикия; затем она приняла схиму. Проводя строгую подвижническую жизнь и постоянно пребывая в молитвенном состоянии, она была совершенно равнодушна к житейским заботам, что вызывало законное удивление. Даже когда однажды загорелась ее келья, она осталась невозмутимо спокойной и попросила сообщить ей, когда все закончится. Казалось, только в молитве она находит душевное успокоение. Ее так и называли в монастыре – «наша молитвенница».
Нужно добавить, что через год после вступления в монастырь Анны Сергеевны в Горицы приехали еще три ее родственницы – Екатерина, Анастасия и Анна Архиповны Фомины, которые тоже были пострижены и стали насельницами этой обители. А также родной брат Петр Сергеевич Щулепников, по пути в Кирилло-Новоезерский монастырь, где хотел принять иночество, заболев, вынужден был остановиться в Горицах. Здесь же его перед смертью постригли в иночество с именем Паисий.
По прошествии пяти лет матери Феофании была дана вновь поступившая послушница Мария Никитична