Письма о Йоге – VI
Шрифт:
Подобные атаки не относятся к числу обычных природных трудностей (какими бы острыми они ни были), а являются особыми формациями – которые, подобно смерчам, зарождаются в определенной точке (обычно в одной и той же, но иногда место их возникновения варьирует) и начинают безостановочно вращаться, совершая одно и то же циклическое движение до тех пор, пока не стихнут… Их, конечно же, можно утихомирить, если человек видит, чем они в действительности являются, и твердо намерен от них избавиться – прежде всего им не следует давать никакого ментального оправдания, каким бы логичным, правильным и обоснованным оно ни казалось; на все аргументы ума или эмоции витала в их пользу нужно неизменно отвечать, как Катон своим оппонентам: «Delenda est Carthago», «Карфаген должен быть разрушен», в роли Карфагена в данном случае выступает эта формация и ее разрушительное вращение.
Но как бы там ни было, вывод, который вы делаете в конце письма, правилен. «Божественное стоит того, чтобы отправиться на Его поиски, даже если ради этого придется пересечь океаны мрака». Если в борьбе с этой формацией вам удастся всегда сохранять такую решимость, то победа будет за вами.
Жажда Божественного – это одно, а подавленность – совершенно другое; человек
Едва ли можно считать скорбь необходимым условием для того, чтобы побудить душу отправиться на поиски Божественного. Именно внутренняя потребность души в Божественном заставляет ее предпринять такие поиски, и человек может почувствовать эту потребность в любых обстоятельствах – в состоянии полного благополучия и радости, достигнув вершин успеха во внешней жизни, став победителем и не пережив никакого горя или разочарования, но он внезапно или постепенно может начать что-то осознавать или, даже в пылу чувственных наслаждений, пережить, подобно Билвомангалу, внезапное озарение и понять, что существует нечто более великое и истинное, чем эта внешняя жизнь, погруженная в эгоизм и неведение. Подобные повороты не обязательно должны сопровождаться унынием или печалью. Часто человек, устремляясь на поиски Божественного, говорит: «Да, как игра жизнь очень хороша и довольно увлекательна, но это только игра; духовная реальность превосходит жизнь ума и чувств». Каким бы образом ни происходило это обращение человека к Божественному, главным здесь является зов Божественного или потребность души в Божественном – влечение к чему-то, что превосходит все то, что обычно пленяет человеческую природу. Но, конечно, если человек удовлетворен обычной жизнью и очарован ею настолько, что это мешает ему почувствовать душу внутри или влечение к Божественному, то ему может понадобиться период вайрагьи, печали и уныния, сопровождающийся болезненным разрывом витальных связей, и многие прошли через это. Но если человек уже встал на путь к Божественному, он должен двигаться в избранном направлении, и в постоянной вайрагье нет необходимости. Когда мы говорим, что для садхака лучшим состоянием является бодрое и радостное расположение духа, то мы не имеем в виду, что он должен искать радостей витальной жизни, – он должен бодро шагать по пути, ведущему к Божественному, что вполне возможно, если ум и сердце заняли правильную позицию и видят все в правильном свете. Но даже если человек не может быть всегда в радостном состоянии духа, то он, по крайней мере, не должен соглашаться с постоянными приступами уныния и отчаяния и оказывать им поддержку своим умом.
Мать, рассказывая о буддисте [29] , который провел девять лет в созерцании стены, а также о других подобных примерах, просто хотела опровергнуть распространенное мнение о том, что отсутствие реализаций в течении семи или восьми лет говорит о непригодности человека к йоге и лишает его каких-либо надежд на будущее. Имя этого «созерцателя стены» относится к числу наиболее почитаемых в японском буддизме, и то, что он долгое время не имел духовных переживаний, совсем не говорит об отсутствии у него способностей или о его непригодности к духовной практике; но и помимо него было множество искателей, которые достигали просветления после очень многих лет упорного труда. И это совсем не редкое, а вполне обычное явление.
29
Речь, вероятно, идет о Бодхидхарме, легендарном основателе дзен-буддизма, который перед тем, как достичь просветления, девять лет созерцал стену в своей келье в монастыре Шао-Линь – Прим. пер.
Я не очень верю в эту Божественную Тьму. Это христианская идея. Для нас Божественное – это Покой, Чистота, Широта, Свет, Ананда.
Буддист отворачивается от страданий (dukha) и их причин и направляет свои усилия к манящей его Нирване. В Индии никогда не существовало евангелия печали (dukhavada), разве что его элемент присутствовал в вишнуитском понятии вирахи (viraha); во всех остальных дисциплинах печаль не рассматривалась не только как средство, но даже и как стадия садханы. Это, однако, не означает, что в ходе садханы печали (dukha) не возникает; она возникает, но ее нужно преодолеть, отвергнуть и оставить позади – исключение составляет лишь психическая печаль, которая не угнетает и не лишает внутреннего покоя, а скорее освобождает витальное существо. Опасно делать печаль средством или вадой (vada) духовного поиска, так как печаль, если ей потакать, становится привычкой, от которой потом очень трудно избавиться.
Страдание не является наказанием за греховность или враждебность – это ложная идея. Страдание, подобно удовольствию и удаче, является неотъемлемой частью жизни в неведении. Переживаемые нами дуальности – удовольствие и боль,
Иногда боль и страдание являются средствами, помогающими душе пробудиться и обратиться к Божественному. Х, который очень много страдал в жизни, пережил этот опыт и теперь постоянно размышляет о нем; впрочем, не все согласны с этой точкой зрения.
Позиция, выраженная в вашем письме, совершенно правильна: какие бы страдания ни пришлось испытать на духовном пути, они не являются слишком высокой ценой за ту победу, которая должна быть одержана, а если их воспринимать в правильном духе, то они могут даже стать средствами, приближающими эту победу.
Это идеалисты задаются вопросом, почему боль вообще существует, даже если она в значительной степени компенсируется фундаментальным блаженством существования? Суть вопроса заключается в том, почему несовершенства, ограничения, страдания омрачают естественную радость жизни. Это не означает, что горе и страдание изначально присущи жизни или являются ее неотъемлемой частью.
Должен сказать, что мне не совсем понятна логика ваших рассуждений. Почему страдания благородного и бескорыстного друга делают йогу бессмысленной? В мире существует множество неприглядных вещей, но, в конце концов, именно поэтому есть смысл заниматься йогой. Если бы весь мир был идеален, прекрасен и счастлив, то кто бы захотел его изменить или помыслил о том, что в земной Ум и Материю необходимо низвести более высокое сознание? Далее вы говорите, что практика йоги, сама по себе, трудна, требует усилий и не похожа на легкое и приятное путешествие к избранной цели. Конечно, йога трудна, и причина тому нынешнее состояние мира и человеческой природы. Я никогда не говорил, что йога это легкое дело или что, предпринимая духовные усилия, человек не столкнется с трудностями и упорным сопротивлением. Так же я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что невозможно создать новую расу, занимаясь написанием писем на «заурядные» темы по десять часов в день. Конечно, невозможно – впрочем, даже если бы я писал письма на серьезные темы или все свое время тратил на написание великолепных стихов, мне бы не удалось таким образом создать новую расу. Любая активность важна на своем месте; электрон, молекула или песчинка, может быть, и малы сами по себе, но на своем месте они необходимы и без них мир не смог бы существовать; он не может состоять только из горных вершин, солнечных закатов и переливов северного сияния – хотя и у этих вещей есть свое место. Все зависит от того, какая сила стоит за тем или иным явлением и к чему направлена ее активность, и Космическому Духу, действующему во вселенной, все это хорошо известно; могу добавить, что он действует, не прибегая к помощи ума и не соотнося свои действия с человеческими понятиями добра и зла, а руководствуясь более высоким сознанием, которое, начав с электрона, смогло сотворить мир и, связав нервные узлы, сформировать основу для деятельности Разума и Духа в Материи, явить таких личностей, как Рамакришна, Наполеон или Шекспир. Разве жизнь великого поэта состоит только из грандиозных и важных событий? Сколько заурядной и рутинной работы нужно было выполнить прежде чем написать «Короля Лира» и «Гамлета»? Если же следовать логике ваших собственных рассуждений, то люди вполне обоснованно могли бы посмеяться над вашим «корпением» – как бы они (но не я) это назвали – над ритмикой, метрикой и просодией? Они бы спросили, зачем он тратит время на столь заурядные вещи, когда мог бы вместо этого писать великолепные лирические стихи или прекрасную музыку. Но работник знает и уважает материал, с которым ему предстоит работать, и он знает, почему занимается «банальными» вещами и мелкими деталями и каково их место во всей его работе.
Что касается веры, то вы пишете так, как будто я никогда не испытывал никаких сомнений или трудностей. Должен сказать, что меня одолевали такие сомнения и трудности, которые человеческому уму даже трудно вообразить. И не потому, что я не знал трудностей, а потому, что я видел их более ясно, испытал их в большей мере, чем кто-либо живущий сейчас или до меня, боролся с ними и в полной мере оценил их масштабы, я уверен в результатах моей работы. Но даже если бы я видел, что моя работа может окончиться неудачей (что, на самом деле, невозможно), я бы спокойно продолжал ее и старался выполнять ее как можно лучше, потому что это та работа, которую я должен выполнить, а то, что делается таким образом, никогда не бывает напрасным и так или иначе влияет на ход вселенского развития. Но почему я должен ожидать, что все мои усилия пойдут прахом, если мне известен каждый шаг и я знаю, куда он ведет, и чувствую, как каждая неделя, каждый день – когда-то я мерил это годами и месяцами, но в будущем перейду на дни и часы – зримо приближает меня к моей цели? Если человек, следуя по пути, ощущает над собой великий Свет, то даже трудности становятся его помощниками и имеют свою ценность, а Ночь таит в своих глубинах Свет, который должен воссиять.
Что касается ударов, то разве в них всегда виновата йога? Разве иногда не сам садхак, практикующий йогу, наносит себе удар? Согласно моему опыту, человек и в обычной жизни получает множество ударов. Таков закон существования: наша собственная природа и природа вещей обрушивают на нас удар за ударом до тех пор, пока мы не научимся противостоять им и не станем неуязвимыми.
Жизнь нас учит тому, что ничто в этом мире не оправдывает ожиданий человека, – только Божественное никогда его не обманывает, если человек полностью обращается к Божественному. Удары обрушиваются на вас не потому, что в вас есть что-то плохое, они обрушиваются на всех, потому что люди жаждут преходящих вещей и теряют их или, даже если они получают желаемое, это не приносит им истинной радости и удовлетворения, а скорее разочарование. В жизни все непрочно, и поэтому единственно верное решение – обратиться к Божественному.