Письма С
Шрифт:
Ладно, дяденьки, леший с вами.
«Настоящее соглашение... »
***
Олег. Ставки
Человека определяет власть. Прежде всего, власть над самим собой. А там уже проще пойдёт: владеешь собой — владеешь окружающими. Законы физики сломать сложнее. Прежде всего, потому что с детства в людей утрамбовывают неверное представление о мире. Ты пытаешься сломать что-то всё равно исходя из старых представлений, а это что-то всё равно подчиняется некоторым правилам — не тем, что ты знаешь, но всё же правилам. Можно научиться летать, но нельзя, к примеру, научиться дышать углекислым газом. Не в этой форме,
Нельзя стать выше вселенной, но даже того, что достигаешь сейчас, вполне достаточно, чтобы быть довольным собой. Ведь ты уже поднялся на дюжину ступеней выше обычного человека.
Разумеется, всё это было не самоубеждением. Самоубеждение плохо работает, так как подразумевает возможность оспорить что бы то ни было. Это констатация осознанного уже явления.
Следующим действием было открыть внутренне зрение. При — открыть.
— Полумеры? Давай на все деньги, иначе смысла нет.
В чём-то Алексей прав, но Олег быстро терял чёткую картинку, все окружающие его ауры просто расплывались картиной авангардиста начала прошлого века, и даже обычное зрение начинало сбоить. Так недолго и крякнуться лбом о столб. Поэтому Олег просто закрылся и махнул Монаху рукой — топай, мол, без сопливых разберусь.
— Болгара точно ждать не будем?
— Толкну, — ответил Олег, — в последний момент всё равно ему позвонит бабушка, или вдруг вспомнит, что забыл купить Вике какое-то барахло ограниченной партии.
Долго шли под разномастными яркими вывесками, мимо шумных клубов и компаний перезревших школьников. Пряные запахи коктейлей сгущали и без того вязкий воздух, уже начинающий остывать. Монах, сильно сутулясь и держа руки в карманах, быстро продвигался по многолюдной улице, Олег сохранял вид спокойный и лавировал следом.
Остановились у небольшой голографической панели, над которой, как мячик в воде, плавал постоянно меняющий окрас игровой шлем. Монах слегка выпрямился и с лёгким оскалом сказал:
— Ну, дальше сам. Дверь в конце зала. Главное держи себя в руках, я прикрою.
В ответ на шутку Олег снисходительно приподнял бровь и спустился к двери, покрытой наклейками со всевозможными логотипами и фигурками людей и монстров.
Лазерное безумие ударило по глазам, визгливая музыка напомнила скрип пенопласта по стеклу вперемешку с мяуканьем помирающей кошки. Слишком медленно свыкаясь с освещением, Олег с прищуром посмотрел на ровные ряды раскидных кресел с лежащими в них людьми и медленно двинулся вглубь помещения по мягкому красному ковролину с золистыми завитушками узоров. Музыка вызывала полнейшее недоумение: для кого? У пары столов собрались зрители, но и те сидели в плотных наушниках, с азартом обсуждая меж собой происходящее на экране. Олег мельком глянул на одну из искрящихся живых картинок. Примитивные мультяшные человечки бегали по плохо прорисованным лужайкам, квадратными битами выламывали двери в домах, крошили друг друга и собирали золотые монетки. Бред.
Ему могло бы понравиться это место. Тут приятный пиолумрак. Сменить музыку, побольше девушек, барную стойку — и можно жить.
Остановившись перед узенькой стальной дверью, Олег предварительно прощупал — не больше трёх, вроде бы. Потрогал оттопыренный карман штанов и нажал звонок. Шагнул в открывшийся проём и оказался в небольшой комнатушке, перегороженной наискось стойкой с толстым стеклом. После того, как дверь закрылась, стало необычайно тихо, даже без отдалённого намёка на соседство с бушующими децибелами.
Сидящий за стеклом худощавый мужчина в атласном жилете и клетчатой рубашке с закатанными рукавами поднял на гостя до синевы выбритое усталое лицо с парой близко посаженных усталых
— Что у вас?
Олег подсунул под стекло заготовленную записку и следом пропихнул пухлую скрутку банкнот. Мужчина развернул бумажку, несколько раз перевёл взгляд с неё на Олега, одним пальцем отодвинул деньги обратно и елейно произнёс:
— Я не совсем понимаю, чем могу вам помочь.
— Там всё написано, — спокойно ответил Олег и опёрся обеими руками на узкий прилавок, — мне сказали, что с наличными не должно возникнуть заминок.
— Вы позволите? — ткнув пальцев, дождался утвердительного кивка и снял с денег резинку. Достал из кармана квадратный прут и провёл над развёрнутой купюрой. На лицо вернулась улыбка, мужчина махнул рукой, и за его спиной всплыло множество экранов, на которых с морганьем ежесекундно обновлялись какие-то таблицы, графики, транслировалось видео. — У вас экспресс-ставки...
— Верно, — спокойно кивнул в ответ.
— И должен предупредить, что на несколько позиций коэффициенты нестабильны, буквально недавно поменялись.
— Не страшно.
— В таком случае... — брокер быстро пересчитал деньги, выдернул из паза в стойке панель и перевёл все данные с записки в систему. — А вы рисковый человек! Вот талон, последний результат будет через двадцать минут. Можете подождать в игровом зале, скоротать время в сети. Бесплатно, разумеется.
Олег кивнул и вышел. Поморщился от вновь обрушившейся какофонии электронной музыки, устроился за ближайшим свободным столом и скрестил руки на груди. За дверью росло беспокойство, вытесняя всплеск победного клича. Ага, жадность, она такая.
Взять украденное — даже почти благородно. Если бы Олег вообще заморачивался с темой благородства. Слово-то такое... для сопливых романтиков. Есть просто правильное и неправильное. То, что не вредит Вселенной, можно считать правильным. А если уж тебе помогает — ух!
Спрятал в карман телефон, как только хронометр отсчитал положенное время, и вошёл в открытую уже дверь.
Мужчина за стеклом улыбался ещё шире и ещё фальшивее. На стойке лежали три запечатанные пачки зелёных банкнот. Олег подошёл, глядя в беспокойные глаза брокера, рассовал деньги по карманам штанов, подмигнул и вышел. Кровь в ушах слегка приглушила музыку. Протиснулся мимо толпы орущих в гарнитуры зрителей, дошёл до выхода и потянул на себя дверь. Снова влажный воздух, запах тающего грязного снега, выхлопных газов и приторных специй. Осторожно обернулся, но за захлопнувшейся дверью никакого подозрительного движения не заметил. За пару шагов перескочил ступеньки. Монах оскалился и кивнул, сразу уходя в какой-то проулок.
Прошли переулком на оживлённую улицу, немного потолкались возле недавно открывшейся платформы подвижной дороги, а весело не становилось. Деньги больше не оттягивали карманы раскалёнными кирпичами, а то, что товарищ не спешил садиться в транспорт, подливало адреналина. Увидел ведь что-то, что упустил сам Олег. Снова зашли в какой-то проулок. Неплохая обстановка чтобы просто выкурить по сигаретке. Подождать.
Докурили. Монах легонько мотнул головой, и Олег обернулся. К ним приближались два субъекта внушающих, таких, размеров. Достали руки из карманов спортивных курток и, синхронно щёлкнув раскладными дубинками, остановились в паре метров. Кажется, хотели что-то сказать. Слишком близко. Большие, но, кажется, и быстрые. Олег сделал шаг назад, увеличивая дистанцию — для времени на манёвры — и одновременно давая ложное представление о готовности бежать. Бросил быстрый взгляд на приятеля. Тот поёрзал руками в карманах, выгнулся. Послышался характерный горловой звук, Монах резко подался вперёд и плюнул правому амбалу прямо в лоб.