Письма живых
Шрифт:
— Ваше высочество, позвольте объяснить вам принципы подхода к научным исследованиям, — громко заявил Игорь Курчатов, приподнимаясь со стула. — Чтоб найти золотое зерно мы перемываем тонны породы.
— Спасибо, Игорь Васильевич. Я понял. Но почему вы моете породу, в которой нет и не было золота? Почему именно ваш ториевый реактор по всем расчетам даст что угодно, всю таблицу Менделеева, варит уран-233, который еще надо перерабатывать следующим циклом? Не вы ли мне рассказывали, что для взрывчатки нужны плутоний, или уран-235?
— Вы не все понимаете, —
— Возможно. Я на самом деле физику в университете прогуливал. Но мои присяжные бухгалтера и директора очень хорошо знают экономику и науку об управлении производством. Даже я сейчас вижу, что проект срывается, сотни ученых золотых голов заняты чем угодно, но не основной задачей.
— Ваше высочество, мы с Игорем Васильевичем можем внести ясность, — Хлопин говорил, извернувшись в пол оборота.
— Внесите, будьте так добры.
Дмитрий отступил на два шага, давая возможность профессору повернуться лицом и принять достойный вид.
Речь профессора на князя впечатления не произвела. Царственным жестом прервав сбившегося профессора, Дмитрий постучал ручкой по столу.
— Господа, прошу не принимать на свой счет, но нам всем необходимо ускориться. Прошу сегодня до вечера подумать и дать реальные предложения. Нужно определиться с приоритетными направления работ и реальными сроками. Совещание в восемь по-местному, — князь демонстративно закатал рукав демонстрируя часы.
— Виталий Григорьевич, а вас я попрошу остаться. Нет, Игорь Васильевич, не задерживаю, — вежливый жест отрицания в адрес Курчатова.
Князь заложил руки за спину, остановился возле окна. Профессор Хлопин так и остался сидеть. Господин Шахов закрыл дверь, подождал минуту другую, пока шаги в коридоре не стихнут, затем вернулся к столу.
— Хорошая погода сегодня. Солнце улыбается. Да, вы расслабьтесь, Виталий Григорьевич, — дружелюбным тоном обратился князь. — Сидите, как школяр на уроке, словно аршин проглотили. Ничего страшного не произошло. Упустили контроль, ослабили вожжи. Видите, все вдруг и понеслось вскачь, да в разные стороны.
— Ваше высочество, все мы люди любопытные. Все хочется сразу охватить.
— Да еще за казенный счет. Эх, дорогой вы мой, Виталий Григорьевич, думаете я не хочу все сразу и прямо сейчас? Конечно хочу. Только у меня людей столько нет и промышленность загружена. Мы ведь на Урановый проект с кровью ресурсы вырываем, — Дмитрий несколько утрировал, но ему нужно было немного встряхнуть ученого. — У нас кроме вашей работы, еще несколько очень дорогих, сложных, высокотехнологичных проектов. Одни только воздушные торпеды денег жрут как свинья помои. Над ракетными и реактивными двигателями команда работает не хуже вашей. Это все надо организовывать, находить оборудование, людей, площадки.
— Я понимаю. Война. Но ведь на прошлой войне как-то выкрутились.
— Выкрутились. Только противник был проще. Вы ведь журналы читаете, с людьми встречаетесь. Немцы такой же атомный проект ведут. Весьма успешно, как разведка докладывает. Янки собрали команду
— У нас тоже сильная дружина собралась. Спасибо Владимиру Ивановичу, личным авторитетом убедил господина Ферми переехать, — Хлопин приложил руку к сердцу упоминая профессора Вернадского. — Не знаю кто посодействовал, но господина Бора из Дании вывезли.
— Все верно, Виталий Григорьевич. Правильно говорите. Работаете тоже много и успешно. Вот только нет у нас времени изучать все что возможно, разбрасывать силы на все крайне любопытное. Так что, давайте подумаем, что именно нам нужно, а что можно отложить на послевоенное время.
Дмитрий спокойно аккуратно подводил профессора к нужной мысли. Он прекрасно знал, Хлопин давно с энтузиазмом работал над радиоактивностью, получил в лаборатории небезинтересные результаты. Естественно, отстранять его от дела глупо, жестоко, да и по-свински получается. Делать это князь и не собирался.
— Может быть вам стоит полностью посвятить себя научной работе? — предложил Шахов.
Князь коротко кивнул.
— А кто собирать все воедино будет? В одно закопаешься, другое упустишь.
— Думаю, мы можем найти молодого энергичного ученого, который и будет собирать все воедино. Как думаете, Виталий Григорьевич?
— Я ведь лабораторию чуть ли не с нуля строил. Сам по горам и рудникам лазил, руды искал, месторождения описывал, добычу урана и радия организовывал.
— Все понимаю. Ваших заслуг никто не умаляет и не отнимает. Вы очень много сделали. Земной вам поклон, Виталий Григорьевич, — князь склонил голову. — Вот только сделать надо еще больше. У нас с вами два года чтоб получить взрывчатку, да еще собрать изделие. Я же верно понимаю, что с детонаторами и схемой подрыва ничего не сделано?
— Конь не валялся, — профессор провел по усам и бородке. — Правы вы, Дмитрий Александрович. Не справляюсь. Пора уступить дорогу молодым.
— Стоп! — Дмитрий решительно мотнул головой. — Не наговаривайте на себя. Думаю, вы не откажетесь продолжить работу над реактором. Вместе с вами и новым научным руководителем на полигон поедем, когда соберете снаряд. Верно говорю?
К радости князя, все сравнительно благополучно разрешилось. Через полчаса за чаем с медом и вареньем профессор Хлопин вводил в курс дела профессора Александрова. Дмитрий и Шахов играли роль поддержки.
— Простите великодушно, — вспомнил князь. — Так и не могу понять, почему вдруг вы все сняли с планов установку электромагнитной сепарации? Если не ошибаюсь, по расчетам, несложное дело.
— Так дорого очень. Нужно много электричества. Для электромагнитов потребуются золото и серебро. По предварительным прикидкам требуется десять-двадцать тысяч тонн серебра на индукторы.
— Так это самое простое! — рассмеялся князь. — В хранилищах тысячами тонн оно и валяется без дела.
— Разве? — удивился профессор.