Письма. Часть 2
Шрифт:
Начинаю держать обещания (карточки).
Про дружбу с Вами не говорю никому.
МЦ
8-го августа 1936 г.
St. Pierre-de-Rumilly
Haute Savoie
Ch^ateau d’Arcine,
Вот, дружочек, поистине сыновний поступок: сложная операция — туберкулезная опухоль — на днях режут — может — зарежут…
Если это сознательно, т, е. — чтобы сделать мне больно, т. е. — чтобы я больше Вас любила — дружочек, мне все равно уже больно, и не забудьте, что я всегда всё обскакиваю.
…тот
Опаздывают: [1827]
(и чт'o важнее — всё).
Но есть животная боль, тревога за жизнь, — тот ланцет, перед которым я бессильна, ибо не я режу, и не меня режут — и если Вы этот ланцет хотели в меня всадить…
Если же бессознательно — то опять-таки Вы моего отношения недооцениваете — для меня это не может быть простой (хотя бы очень волнующей) новостью.
Но — в последнем счете — может быть лучше, что написали. Ибо — не напиши, напиши после операции — моя первая мысль была бы: — Резали, а не знала — и прошел бы холод чужести. Лучше — живое мясо близости.
1827
Из стихотворения М. Цветаевой «Поэт — издалека заводит речь…». Цикл «Поэты»).
_______
Как только сможете писать — напишите: чт'o у Вас, в точности, с легкими — и в легких? Я туберкулез — знаю, это моя родная болезнь. [1828] И чт'o это была за опухоль? Где? Словом, всю историю болезни. И о сам'oй операции напишите. Чем усыпляли? И чт'o Вы, последнее, ощутили? Подумали? И — как проснулись? С чем?
Всё, всё.
________
Это — тоже не письмо. Письмо — впереди, и — большое. Но не могу писать Вам, пока не знаю — чт'o с Вами (беседовать с Вашей душой, пока не знаю — чт'o с Вашим телом — которым Вы вольны пренебрегать, я — нет: потому, что оно — не мое.)
1828
От туберкулеза умерла мать Цветаевой. Болел туберкулезом и С. Я. Эфрон.
Между Вашей страной и моею — всего только 25 верст. Пришлите мне вид Вашего Heiligen Schwendi, а я — потом — свои. У меня есть для Вас две маленьких радости, верных, но это всё — потом.
Кончаю, потому что иначе начну беседовать с Вашей душою.
Жду вести, по возможности — скорой, если сами не можете — попросите написать своих — всего несколько слов: жив, здоров, благополучно.
Обнимаю Вас и непрерывно о Вас думаю.
МЦ
Спасибо за Р<ильке>. И я Вам о нем расскажу.
У меня чувство, что нам с вами надо прожить целую жизнь — назад и вперед.
(О прожить и жизнь напишу отдельно, я нынче с этим проснулась.)
12-го августа 1936 г., среда.
St. Pierre-de-Rumilly (Haute Savoie)
Ch^ateau d'Arcine
Первый ответ на вид Вашего письма: удар в сердце — и ком в горле и пока я письмо (аккуратно) вскрывала — ком рос, а когда дело дошло до вида букв — глаза уже были застланы, а когда я, приказав им — или себе — подождать — прочла и дочла — я уже ничего не видела — и все плыл'o. И я сама плыву сейчас, вместе с глазами и буквами.
(Описываю, как с Марса — или даже — Сатурна — но это со мной — т'aк редко, т'aк никогда.)
Мой родной, ведь это тоже была — операция, вскрытие письма было вскрытие
Любящая Вас
М.
13-го августа 1936 г., четверг.
St. Pierre-de-Rumilly
(Haute Savoie) Ch^ateau d'Arcine.
Большое письмо, когда окрепнете: в нем много мыслей, и еще больше чувствований — много всего — вся я — а это (говорят) и здоровому — много. Будем ждать. Пока же — очередной Петербург, [1829] и привет, и заверение в непрерывности моей памяти — и умоляю не писать, если трудно — и умоляю написать, если можно: как t°, боль, сон, хочется ли есть, можно ли читать, всё, всё, — но по слову обо всем, чтобы не уставать, п. ч. я хочу во всем Вам быть радостью и силой, и никогда не сделаю Вам ни больно, ни вредно, и я готова целый месяц Вам не писать и даже о Вас не думать (оставить внутри) — если это нужно.
1829
Письмо написано на открытке с видом Петербурга, с изображением Прачечного моста через Фонтанку.
Мой мальчик родной. Вам сейчас надо вылежать — и отложить все мысли — на потом. Чувствуйте себя, пожалуйста, хотя бы на эти дни, в большом глубоком облаке (О Господи, насколько бы проще — подойти и взять з'a руку — вместо стольких слов!). (Я вчера целый день переписывала Вам из записной книжки т'o письмо.)
Если это Вас радует — и не утомляет — буду писать Вам понемножку каждый день. А большое письмо — когда по чести скажете: можно. А читать (книжки) Вам можно? У меня есть одна — чудная и очень легкая на вес.
Узнаете Петербург? М. б. на этом мосту — в детстве — стояли? Вчера, бродя по своему огромному замковому чердаку, вдруг вижу: какие-то снимки. Наклоняюсь; Тунское озеро [1830] — и двое юношей. И подпись: фотография С. Штейгера. Это — Ваш отец? [1831] Даже не знаю Вашего отчества.
Храни Вас Бог! Выздоравливайте, милый!
МЦ.
14-го августа 1936 г., пятница.
1830
Озеро в Швейцарии, в Бернском кантоне.
1831
Отец поэта, Штейгер Сергей Эдуардович — земский деятель. В Берн С. Э. Штейгер с семьей приехал лишь в 1931 г.
Chateau d'Arcine,
St. Pierre-de-Rumilly (Haute Savoie).
— Это моя самая любимая открытка — из всех присланных — п. ч. она самая бедная. Эти открытки, кстати, все краденые — их было очень много, и я скромно выкрала лучшие — Вы как раз тогда мне написали, что по зимам жили в П<етербур>ге. Теперь мой улов кончен и буду посылать Вам здешние виды: замка и природы, но лучшего (внутреннего) замка, увы — нет. Я из всего него больше всего люблю кухню — решетчатую, сводчатую — и чердак: самое жаркое (день и ночь кипят котлы) и самое холодное: день и ночь шум деревьев и каких-то верхних потоков а, м. б. — шум времен. Я здесь живу совсем без людей — хотя их сорок человек — с одними Вами. Отсюда часто ездят в Женеву, т. е. в Швейцарию, и это немножко растравительно, но я не завистлива и знаю, что в конечном счете блага распределены правильно: у меня такая сила мечты, с которой не сравнится ни один автомобиль. Мне только — просто — жалко, что я сейчас не могу быть с Вами, п. ч. Вам наверно скучно и долго лежать. Не прошу: пишите — п. ч. наверно сами напишете, когда сможете. Не утомляет ли Вас мелкость моего почерка: