Письма
Шрифт:
Несколько минут назад я разговаривал с М.; ей я тоже написал коротенькое письмо. Она хотела узнать, благополучно ли ты добралась, и подчеркнула, что чувствует (только теперь она понимает это так ясно!), сколь ужасно это тройное «Б-Б-Б», которое, подразумевается, ей смертельно надоело. Я объяснил ей, что она всеобщая любимица и должна опять поехать в Оберзальцберг. М. страшно обрадовалась моему звонку, и на какое-то время, судя по всему, избавится от своих комплексов.
Что касается меня, то последнее недолгое общение с тобой прошло словно сон, на одном дыхании, так быстро, что я не успел ничего прочувствовать. К тому же я настолько устал после шести недель, заполненных почти
Доктор совершенно прав, говоря, что я нуждаюсь, по крайней мере, в четырехнедельном отпуске. Тебе это тоже было бы полезно. Помнишь счастливые дни нашего медового месяца в Бергле, когда мы совершали ежедневные прогулки, спокойно обходя окрестности. Каким счастьем были наполнены последние дни отдыха!
Но тогда было мирное время, а сейчас мы на шестом году войны, и обязанности, которые я взвалил на себя, не позволяют мне уйти в отпуск, хотя я остро нуждаюсь в отдыхе. Надеюсь, что наши дети унаследовали чувство долга, которое перешло мне от отца.
Сегодня здесь Шпеер и Геслер [67] , который стремится несколько отвлечь фюрера планами в отношении Линца.
Эфи, позвонившая мне насчет машины, предложила, чтобы Геслер сделал еще одну пародию на Лея, но я не думаю, что он пойдет на это. И он абсолютно прав. Если кто-то постоянно высмеивает того или иного человека, или, как фрау фон Белов, умудрившаяся подвергнуть уничижительной критике прием по случаю бракосочетания, то люди делают вывод, и, надо сказать, справедливый, что в следующий момент такой человек начнет насмехаться над теми, кому сейчас рассказывает смешные истории о других людях.
67
Геслер – профессор, архитектор, построивший, среди прочего, дом Гитлера в Линце и, кроме того, отец гаулейтера Пауля Геслера.
Геслер и так уже опасается, что в один прекрасный момент ему предложат пародировать других людей.
Позаботься о том, чтобы наши дети никогда ни о ком не говорили плохо. Мы очень умно поступали, когда не обращали ни малейшего внимания на соседей, когда жили в Маргаретенвег.
Воспитывай детей таким образом, чтобы они были независимы и справедливы в своих суждениях и обладали здравомыслием. Бесконечные пересуды о других людях, занимающих разное положение в обществе, погубили не одну жизнь, карьеру и репутацию. Чаще повторяй детям, что молчание – золото.
Нужно вести себя максимально доброжелательно, и при необходимости высказать суждение, находить лучшие стороны обсуждаемого объекта. Ты знаешь об этом, любимая, не хуже меня. На сегодня все.
Твой М.
Мартин Борман Герде Борман
19.08.1944
Любовь моя.
Отправляю сегодняшнее письмо с чемоданом книг. Любимая моя!
Я завален работой, и каждый день новые посетители! Геслер тоже здесь, но я имел с ним всего одну короткую беседу. Сейчас, в 17 часов, позвонил Генрих Г. и поблагодарил за подарки для Haschen [68] .
68
Зайчик (нем.). Так Гиммлер называл свою любовницу.
Днем я разговаривал по телефону с М. Она заявила, что страдает от ужасного «Б.», и никогда еще ей не было так плохо. Я подшутил над ней, предложив немедленно продолжить отдых в соответствии с назначением врача.
Я очень рад, что ты благополучно вернулась в Оберзальцберг. Там ты в безопасности. Как обидно, что я не мог отвезти тебя, моя любимая.
Ты непревзойденная, лучшая из лучших!
Всегда твой М.
Мартин Борман Герде Борман
Воскресенье, 20.08.1944
Как тебе мои фотографии? Несколько из них я отправил М., одновременно с теми, которые послал тебе.
Отправку чемодана пришлось отложить в связи со срочной работой.
Вкладываю письмо от М.
Ты вся моя жизнь.
Всегда твой М.
Мартин Борман Герде Борман
Ставка фюрера
21.08.1944
Дорогая.
Мы действительно живем в беспокойное и не слишком приятное время. Мы, конечно, выстоим и победим, но сколько крови пролито за эту войну! Я только что получил известие, вот почему я такой грустный, что сегодня погиб наш дорогой Долди. Вчера он вылетел с послом Висенмайером [69] в Будапешт и утром должен был вернуться назад. Вероятно, он вылетел чересчур поздно, черт знает по какой причине, и был сбит над Польшей.
Мы много летали вместе... После 1933 г. Долди был пилотом Рудольфа Гесса, поэтому я часто летал с ним, а с мая 1941 г. входил в состав эскадрильи фюрера. Он был хорошим товарищем!
69
Висенмайер – немецкий посол и полномочный представитель в Будапеште.
К сожалению, я не смог позвонить тебе вчера вечером. Мои телефонисты старались изо всех сил, но не смогли соединиться. Тогда я отдал приказ Элеоноре дозвониться до тебя, и она моментально с этим справилась, о чем, сияя, доложила мне.
Утром звонил Гельмут Ферс; он навестил свою малышку Анжелу, которая лежит в берлинском госпитале. Она будет находиться там в течение нескольких месяцев и непонятно, сможет ли полностью поправиться. Какое горе для родителей!
Кляйн, помощник Гельмута, и Бернард были в Париже. Они поехали ради того, чтобы походить по магазинам, но вернулись с пустыми руками. Война! Ты вовремя купила мыло у Бернарда!
Вот и все новости на сегодня. Хотя подожди. Вкладываю письмо от бабушки; в письме я отчитал ее за то, что ее «неугомонный характер» не дает ей долго оставаться на одном месте, даже в такое сложное время, как наше.
Вечером я поеду в Карлсхоф навестить наших раненых друзей: Шерфа, Боргмана, Шмундта и Ассмана [70] .
Я почувствовал облегчение, как только узнал, что ты благополучно вернулась в Оберзальцберг. На Западе летящие на малой высоте самолеты неоднократно обстреливали машины. И даже дома.
70
Они получили ранения в результате взрыва бомбы во время совещания в ставке Гитлера 20 июля 1944 г.