Письма
Шрифт:
Не удивляйся, что твой муж стареет. На войне год засчитывается за два, а с учетом напряжения, в котором мы постоянно находимся, можно, по крайней мере, засчитывать каждый год за четыре!
Сегодня здесь был Штарке с двумя представителями сети железных дорог рейха. Они представляли новый вагон. Это не что иное, как чудо техники, кроме того, он очень удобный и сделан со вкусом. Чего только в нем нет! Среди прочего, около 25 километров телеграфных, телефонных и электрических кабелей, три телеграфных аппарата, в каждом купе «местный» телефон и т. д. и т. п.
Надеюсь, фюрер откликнется на мою просьбу, и через несколько минут мы вместе
Сегодня ты упомянула о 3. Мне интересно было бы подробнее узнать об этом случае.
Я очень скучаю по тебе и безумно люблю.
Только твой М.
Герда Борман Мартину Борману
Оберзалъцберг
29.08.1944
...Я никак не могу поверить, что Вюнше уже нет с нами. Я не беспокоилась о нем, хотя он все время был на фронте. Мне казалось, что он столь необходим в будущем, что судьба будет хранить его. Но может, он все-таки жив и ухитрится выбраться из плена, или его спасут товарищи. О, папочка, я вновь и вновь прокручиваю в голове каждое слово, сказанное фюрером на протяжении нескольких лет нашей тяжелой борьбы. «Если бы я видел наше будущее абсолютно безнадежным, я бы не продолжал борьбу», – сказал фюрер в декабре 1924 г., сидя у нас дома. Каждый раз, когда ты говоришь, что фюрер чувствует себя хорошо, все остальное уже не имеет значения. Плохие новости действуют угнетающе, но известия о хорошем самочувствии и настроении фюрера придают бодрости и вселяют оптимизм. Я не понимаю, откуда берутся люди, именно сейчас, которые не в состоянии горячо поддерживать тяжелую борьбу наших солдат, делая все возможное, что от них зависит, но, к сожалению, такие люди есть...
Мартин Борман Герде Борман
31.08.1944
Моя дорогая, умная маленькая женушка.
Пожалуйста, отправь дубликаты всех имеющихся у нас сборников музыкальных пьес в Аусзее и оставь по одной копии каждого сборника в Оберзальцберге.
Береги себя и заботься о детях.
Твой М.
Мартин Борман Герде Борман
Ставка фюрера
1.09.1944
Моя любимая мамочка-девочка.
С каждым годом я все больше осознаю, какое мне досталось сокровище! Завтра годовщина нашей свадьбы. Как быстро пронеслись эти пятнадцать лет, моя любовь! Как мало мне удавалось побыть с тобой, и виной тому мой долг по отношению к фюреру и народу. Однако сколько счастливых дней ты подарила мне и каких прекрасных детей. О, мамочка, я самый счастливый человек на земле. С одной стороны, я служу фюреру, находясь с ним в тесном контакте, с другой стороны, у меня есть ты!
Береги себя ради меня и следи за нашим выводком цыплят. Надеюсь, я уже писал, что дети всегда будут приносить тебе только радость, чтобы отплатить за твою безграничную любовь, доброту и преданность. Если за это вообще можно отплатить!
Мне хотелось бы, чтобы уже был август 1945 г. и у тебя над головой вместо грозовых туч было бы чистое небо. Сейчас тяжелое
Слова «чем труднее положение, тем больше надежды на божью помощь», ставшие поговоркой, показывают, как часто в человеческой жизни наступает время испытаний. Я не собираюсь, словно учитель в школе, долго развивать эту тему. Скажу только, что мы, те, кого наши противники называют неверующими и безбожниками, верим в фюрера. Верим, выполняя свой долг, что мы хозяева судьбы. А вот всякие Вицлебены, Горделеры и прочие [81] и есть неверующие.
Этим вечером для нас звучит свадебный концерт: твое сердце поет для меня, а мое сердце для тебя! Моя любимая жена, ты сделала меня таким богатым, не в смысле золота и драгоценностей, а в смысле жизненных ценностей, подарив мне детей и свою огромную любовь. Я преклоняюсь перед тобой!
81
Участники заговора 20 июля 1944 г.
К тому же ты так прекрасна – это не комплимент, а констатация факта, что я тут же влюбился бы в тебя, если бы увидел впервые, влюбился бы, как никогда раньше не влюблялся. Ты действительно самая любимая девочка в мире, и я самый счастливый мужчина на земле, поскольку мне было позволено прожить вместе с тобой пятнадцать лет. И, представь, я хочу прожить с тобой следующие пятнадцать лет!
Я люблю тебя! Я люблю тебя!
Твой М.
Мартин Борман Герде Борман
Ставка фюрера
3.09.1944
Любимая.
Ты даже не представляешь, как я стремился находиться рядом с тобой в этот день, 2 сентября. Но ты знаешь, тебе ли этого не знать, что в моем словаре ДОЛГ написан заглавными буквами, а если бы это было не так, тебе бы это не понравилось! О, любимая, я все время пишу тебе любовные письма – и это я, который обычно отвергал подобное! Видишь, что ты сделала со мной?!
Сейчас 4.15 утра. Позавчера и вчера я ложился спать около 6 утра. Дело в том, что гаулейтеры на Востоке, так же как Хофер и Райнер, укрепляют позиции «вопреки всему», и в последние дни западные гаулейтеры тоже были подхвачены вихрем войны, и, следовательно, на меня обрушился шквал работы. Гаулейтеры должны ежедневно сообщать мне о ходе работ по укреплению позиций и обо всех возникающих трудностях. У моих секретарей тоже добавилось работы. Теперь три из них постоянно сидят за пишущими машинками.
Генрих Г. приехал вчера к Западной стене; мы ежедневно общаемся по телефону. Он с потрясающей энергией выполняет обязанности командующего резервной армией.
Вчера у меня были многочасовые совещания, все по вопросу тотальной войны. Геббельс находился со мной с 12 до 18 часов, не считая одного короткого перерыва.
И вновь пора за работу.
Твой М.
Герда Борман Мартину Борману
3.09.1944