Письма
Шрифт:
367. Пресвитеру Павлу.
О предписанном начальнику: праведне праведное гони (Втор.16:20).
Начинающих добродетелью и оканчивающих пороком должно признавать людьми нестарательными и жалкими. А это те, которые начинают с покровительства бедным, оканчивают же собственным обогащением. Их–то вразумляя, говорит Божественное Писание: праведне праведное гони. Ибо вооружившимся справедливою заботливостью о бедных не надлежит лишать оной тех, для кого вооружились, и принадлежащее им присваивать себе.
368. Пресвитеру Иераку.
Почему
Дивишься и изумляешься, как сказал ты, почему много говоривший о себе фарисей возбудил негодование, а Иов, сказавший о себе больше и притом важнейшее, заслужил одобрение. Посему, выслушай краткий ответ. Иначе и быть не могло. Фарисей, который, никем не призываемый и никем не побуждаемый, многословит и один в целой вселенной думает о себе высоко, справедливо возбудил негодование, потому что страдал гордостью. А кто, когда одобряют его, утаивает свои преимущества, когда же хулят, рассказывает о них, чтобы отразить от себя возводимые на него обвинения, как поступил достославный и высший всяких похвал Иов, тот стоить вне всякого обвинения, потому что оно переходит на похуливших его не по праву.
Подлинно, неразумное это дело и кажется оно неразумным, да и кажется справедливо, — хвалить самому себя без настоятельной в том нужды. Но если человек, слыша то, чего не следовало бы о себе слышать, невольно вовлекается в такие речи, то вина на тех, кто довел его до сей необходимости. Потому–то и по Божественному приговору не одобрен тот, кто, никем не побуждаемый оправдывал сам себя и осуждал всех прочих, не уважил и стоявшего с ним мытаря, но увенчан великими похвалами тот, кто доведен был до сего необходимостью. Ибо умолчали ли друзья Иова хоть о чем–то из того, что могло раздражить его?
369. Петру.
Сведущие врачи в начале болезненного припадка неохотно подают пособия, потому что приток влаг, производящих болезнь, делает водянистыми употребляемые лекарства, но дают несколько ослабеть припадку и тогда уже приступают к врачебному искусству. Так и упоенному печалью, когда она еще во всей силе, не должно наносить ударов (иначе напрасно потратим слово, делая его недейственным лекарством), но, приняв не надолго участие в печали и дав несколько облегчиться скорби, потом уже надлежит начинать врачевание. Посему и мы медленно шли к твоему врачеванию. Освободись несколько, друг, от этой сильной печали, рассудив, что не ты один и не ты первый терпишь это, но это общая болезнь, и мы все, не вступившие еще на этот путь, им же пойдем, чтобы дать отчет в делах своих.
370. Диакону Евтонию.
Хотя любителям добродетели не иметь врагов почитаю делом невозможным, однако же и вражду можно им обращать на добро. Если любомудренные не падают, то имеют от этого пользу себе, а врагам это обращается в наказание. Но если падают, то получают пользу от врагов, потому что нередко постигшее человека злословие уврачевывает душевную болезнь, которой он не знал или о которой не радел. И благоискусным нужны или искренние друзья, или пламенеющие злобой враги. Одни советами, а другие злоречием предотвращают падения. А так как дружба ныне для свободного слова слабогласна, лучше же сказать, безгласна, на лесть и приветы она говорлива и громогласна, а на совет и необходимый выговор нет у ней голоса, то должно выслушивать истину от врагов и исправляться.
371. Ему же.
По моему мнению, всего страшнее льстецы, которые, завися от языка богатых, если тем угодно будет выразить удивление перед чем–либо нелепым, клянутся, что это всего лучше, и если те вздумают похулить, немедленно хулят и самую добродетель. Поэтому людям здравомыслящим надлежит избегать и того, чтобы
372. Градоначальнику Архонтию.
Во всей точности знаю, что, если спрошу: мое ли разумение лучше или Павлово? — то вопрос этот сочтешь высокомерным. А почему же требуешь, чтобы преуспел я в том, в чем не мог преуспеть и Павел? И у сего окрыленного делателя (не буду подробно говорить о всех, за кого горело его сердце) насильно отклоняли Галатов в иудейство, и пришедшие из Асии не внимали ему, и лжеапостолы вели с ним упорную войну; и никто не винит его, но всякий увенчивает за намерение. По какой же причине меня, которого, как говоришь ты, хотя многих и призвал к добродетели, и убедил возлюбить ее, а также многих исхитил из–под власти греха, — винят за то, что Евсевий, Мартиниан, Зосима и Марон не послушались моих советов? Но смотри: думая обвинить меня, сам не подвергнись осмеянию за неразумие, как человек, который не имеет понятия о человеческой свободе и вину не убедившихся переносит на не убедившего.
373. Схоластику Феодосию.
Когда царь Евреев Езекия увидел воздвигнутый памятник победы над Персами, который был удивительнее чуда, выше всякой человеческой силы и всякого чаяния, тогда, тогда именно поражается он болезнью, чтобы душевные восторги, требовавшие узды, не вынудили его выйти за пределы долга и за тем, что привело к победе, не последовало бы враждебное нападение высокомерия. Посему, если для твоего велеумия настало превышающее всякое чаяние благоденствие, то не говори и не делай ничего неблагочинного, но сократи неумеренность радости, потому что она обычно вредит более, нежели печаль.
374. Епископу Феопемпту.
На сказанное: аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте (Рим.12:18).
Единомыслие есть начало и основание всех благ для человека, и никому не должно подавать повода к брани и ссоре. Но если где увидишь, что нанесен вред благочестию или обижены немощные, не предпочитай мира истине. Напротив того, стань мужественно, до крови против греха подвизающеся (Евр.12:4). Посему–то и сказано Апостолом то, что желал ты узнать: аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Ибо иногда бывает сие и невозможно, например, когда, как выше сказано, идет речь о благочестии или когда надобно стоять за обиженных. И чему дивишься, если не всегда это возможно в отношении других людей, когда Апостол разрешил сию необходимую связь и между мужем и женою, составляющими одну плоть, сказав: аще ли неверный отлучается, да разлучится (1 Кор.7:15)?
375. Ему же о том же.
И сам я не безгрешен, и друзей ищу не безгрешных, потому что безгрешных и не найду. Но у кого преуспеяний много, и они велики, а недостатков мало, и они не важны, тех включаю в список друзей, а в ком нахожу противное сказанному, тех и не включаю, и не исключаю. Не включаю, чтобы не дали повода клеветать на весь сонм, ибо каждый обычно судит о человеке по его приближенным. Но и не исключаю, оставляя им добрую надежду. И одни для меня — как советники и друзья, а с другими не бранюсь, но поддерживаю возможный мир, стараясь сохранить апостольское предписание: аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Советую же им удерживаться от порока и держаться добродетели. Но если совет мой обратят они в повод к вражде, то не малую причинят мне печаль тем, что не воспользовались им, а не тем, что изъявили неприязнь.