Письма

Задонский cвятитель Тихон

Спасайся.

Письмо двадцать пятое

О страхе и бесстрашии

Пишешь ты, что люди паки за свои дела принялись, как самозванец пойман, и страх от него исчез. От сего примечай, что страх и бесстрашие делает. Как оный злодей шел, и пленял, и погублял людей, приближался к нашей стороне, тогда господа – домы и крестьян, и прочий многии люди – домы и имения своя оставляли и хотели удалиться, а иные и удалились. Видишь, что страх человеческий делает в людях.

Ради чего они оставляли все и хотели бежать или бежали некоторые? Чтобы живот свой спасти. Какой живот? Временный. Тако временный живот почитаем, что все оставляем ради его, хотя и следует непременно оставить его и храмине сей разрушиться. Временной и необходимой смерти страх так колеблет сердца наша: как сильно поколеблет страх вечныя смерти, когда в сердце вселится? Временное и краткое мучение так смущает человека: как смутит вечное и конца не имущее? Ради [258] временного мучения и смерти все оставляет человек, чтобы от того спастися: чего не оставит, когда страх вечныя смерти и геенны ударит душу? непременно страх сей и печаль о спасении души всё житейское, о чем века сего сыны пекутся, – всё оставить убедят: печаль [259] богатства, чести, славы и сладострастия изженет из сердца и, как вихорь пыль, всю тую суету развеет. Не отречется таковый бесчестие, ругание, биение, темницу, ссылку и самую смерть с радостию терпеть, только бы от вечной оной беды избавиться. Истина сия явна и верна тому, кто страх оныя смерти чувствует. Страхом бо большим уничтожается малый страх, и печалию большею малая печаль исчезает, и большая болезнь малую нечувственною делает, подобно как ради великого шума малый голос не чувствуется: тако печаль века сего и страх временныя беды печалию о спасении души и страхом вечныя пагубы потребляется и угашается, как свет свечный светом солнечным. Сей страх пустыни и вертепы нестрашными сотворил благочестивой древности, увещал жить со зверьми, нежели со беззаконными людьми, травою и корением питаться, нежели сладкими снедьми, между древами скитаться, нежели между соблазнами обращаться и прочая. Сей страх и самых демонов, бесплотных духов, колеблет. И демоны бо боятся геенны, на которую осуждены, и тщатся тоя участниками сделать сынов человеческих, да не едины в ней мучатся. Дивно, что люди плотяные того не трепещут, чего демоны-духи трепещут! Когда сей страх и печаль из сердца выйдут, тогда печаль века сего вселяется, и, как разбойник дом и город, так она дом душевный опустошает: тогда люди, забывше о вечной смерти и нерадя о спасении души, тщатся только о временных. Сие делает, что люди в мире сем стараются произойти в честь, сыскать себе славу, собрать богатство, угодить плоти в похоти, и уже не

тое думают, как бы угодить Богу и спастися, но как бы понравиться людям и у них быть в почтении и похвале; отсюду произошло богатых домов строение и украшение, цветное и богатое одеяние, украшение карет и коней, убранство и прибор [260] слуг, приуготовление трапез, банкетов, пиршеств, угощений и взаимное угощение и прочая – словом, плотяное, безопасное и, как истину сказать, скотское житие. Как помянутый злодей, якоже писал ты, пойман и отвезен в свое место, и страх ради его от людей отшел, тогда вси за прежния дела взялись и начали то ездить в гости, то принимать гостей: вот что бесстрашие и беспечалие делает! Тако, когда страх смерти и муки вечныя отыдет от человека, тогда суета и мира любовь место в сердце его имеет, как выше сказано. Тогда таковые люди подобно детям малым делают. Дети личин и прочих страшилищ, в себе не страшных, написанных, боятся, но не боятся огня и прочего, от чего вред и пагуба бывает; смеются, когда разбойники в дом внидут, и небрегут, когда дом расхищают, хотя и самим им от злодеев следует беда; плачут, когда тые злодее [261] детская их игралища похищают. Так делают люди, не имеющие страха и печали о вечности. Боятся временного лишиться благополучия, но не боятся вечного. Сатана, как разбойник, дом душевный расхищает, все отнимает блаженство и живот вечный, кровию Христовою сысканный, – и нерадят о том, не примечая, что им оттуду следует погибель, а когда отнимается у них временное что, то есть честь, или богатство, или иное, что все необходимо следует при смерти оставить, – плачут неутешно, и рыдают, и печалятся о том, о чем не должно печалиться, и не печалятся, о чем печалиться должно; тамо боятся страха, где нет страха [262] , и тамо не страшатся страха, где истинный есть страх. Малеванного огня боятся, но не боятся самого огненного существа, которого и беси трепещут. Сие не отынуду происходит, как от забвения вечности. Сие забвение делает сатана, он помрачает ум человеческий и отнимает память, дабы человек не помнил о вечности и принадлежностях ея. Ведает бо он, что человек, когда будет помнить и рассуждать о вечности, удобно мира сего суету презрит, и к единым вечным благим будет стремиться, и так удобно может спастися. Сего ради полагает все тщание, дабы человека отвратить от вечности и запутать в попечении о временных, как рыбу в сети. Берегись убо сея диавольския козни, буди в мире сем, как путник на пути: помни, что все зде, что ни соберешь, оставишь, и, все позади оставивши, стремись к Отечеству своему, емлись [263] за вечную жизнь, в нюже [264] зван был еси. Довольствуйся тем, что Бог тебе от милости Своей подал: пищу, и одеяние, и дом имеешь; чего еще более хощешь, путник, странник и пришлец на земле? Наследие христианам не зде, но в небе уготовано; честь, слава и все блаженство тамо им сокровенно. Остави искать того, что сысканное вскоре оставишь, и прилежно ищи, что сысканное не потеряется никогда. А оно есть вечный живот. Сам рассуди, не смеха ли достойное делают люди, которые мешок денежный хватают и хранят и радуются о том, а злато и сребро пренебрегают? Или тин, которые за тени фруктов, от древа висящих, хватаются и теми хотят услаждаться, а о самых плодах небрегут? Так делают тин бедные христиане, которые за временным благополучием, как за пустым мешцом или как за тению гоняются (все бо временное, как пустый мешок, нечто показует, но в себе ничто, или как тень отходит), а о вечном животе и сокровище его, не златом и сребром, но неоцененною кровию Христовою сысканном, или мало, или совсем не стараются. О вечный живот! как ты дорог и сладок, но мало кто любит тебя! О мир, мир! юдоль плачевная – мир, печали, воздыхания, трудов и бед исполненный мир! как ты горек, и вен почти любят тебя! Что бы было, когда бы ты сладок был? Горек мир, но так любится: а как бы любим был, когда бы сладок был? Непременно бы вен его за отечество и вторый рай почитали. Что бо в мире, кроме беды, напастей, трудов, печали, скорби и воздыхания, как на море – что кроме ветров, бури и волнения? Что и сладкое кажется, тое с горестию смешано; и что приятное, внутрь гнило и смрадно. О, беда наша! О, слепота ума! где наш ум, где наша вера, христиане? Где слово Божие, которое обещает нам великая и дивная, страшная и ужасная, ихже несть числа, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша? [265] Но, все тое оставивше, гоняемся за тению. Истинно и праведно пишется: Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им [266] . Как скот любит и ищет того, что чувствует, так бедный плотский и неотрожденный [267] человек о том только тщится, что видит и чувствам приятно, но о том не радит, что слово Божие обещает, яко не видит того. Тако пред потопом люди яли, пили, женилися, посягали и только плоти угодная замышляли: нечаянно пришла вода и погубила всех, – тако и ныне люди пьют, ядят, гуляют, женятся, посягают, то в гости ездят, то принимают гостей, а на дела Господня и судьбы Его не взирают; и нечаянно возгласит архангельская труба: се грядет Христос Судия, восстаните, мертвии, идите на Суд. От сего безопасного [268] и плотского жития примечается, что близ день Господень [269] . Читай сия, рассуждай и берегись. Блажен бдяй и имеяй светильник свой горящий, яко изыдет в сретение Жениху с мудрыми девами и внидет в чертог [270] .

258

Ради – здесь: из-за.

259

Печаль – здесь: заботу.

260

Прибор – здесь: подбор, состав.

261

Злодее – злодеи.

262

Ср.: Пс. 13, 5.

263

Емлисъ – держись, хватайся.

264

В нюже – в которую.

265

1 Кор. 2, 9.

266

Пс. 48, 13.

267

Неотрожденный – невозрожденный, не просвещенный Божественной благодатью.

268

Безопасного – здесь: невнимательного.

269

Мф. 24; 2 Тим. 3 и проч.

270

См.: Мф. 25,10.

Спасайся.

Письмо двадцать шестое

Как оставить мирскую суету?

Отзываешься ты: я бы-де хотел от сует отстать, но не могу. – Нет, отвещаю тебе: не не можешь, но не хочешь. Хотящему действительно все возможно. По водам ходить, по воздуху летать и прочая нам невозможно, а от любви мира отвратиться с помощию Божиею возможно. Бог бо, Который повелевает изыти от мира, Той и помогает хотящим и тщащимся. Пронин люди такие же, как и ты, земные и плотяные были, и презрели мир, и ныне многие презирают. Им возможно было: убо и тебе, который единого с ними естества и немощи еси. Понуди себя, когда не хощешь; размышление беды наступающия и несумненная обещанного блаженства надежда понудит и унылое сердце. Знаешь, что делают люди в пожарном случае или в нашествии иноплеменников: все бросают, чтобы живот свой спасти, хотя и жалеют о доме и имении своем. Видишь, что страх временного бедствия и смерти делает, как и выше писал я тебе: ты им последуй в деле вечного спасения. Они ради временной беды и смерти оставляют все: ты ради вечного бедствия и смерти оставь мир, да не с миром погибнеши. Попадают люди в руки иноплеменническия и умирают или в плен горчайшей смерти отводятся, которые, не хотячи оставить имения, в доме остаются, и часто сгорают люди, которые в домы, пламенем объемшиися, возвращаются, чтобы оттуду имение восхитить, и тако люди, хотячи имение соблюсти, и сами погибают. Тако делают многии христиане, которые много собирают, а о душе небрегут; но тоежде страдают. Имение остается чужим, а сами на оный век отходят без надежды спасения.

Знаешь паки [271] , что делают воины, как подвизаются и в смертные случаи вдаются. Ради чего? Чтобы славу и ранг заслужить. Их надежда временныя славы так поощряет, хотя часто и обманываются: как нас надежда вечныя славы не подвигает к подвигу? Поверь, друже, истину тебе пишу: ежели бы ты увидел будущую сынов Божиих славу, то и царскую диадиму, и всю мира славу, и все сокровище его, радуяся, повергл бы и о том едином тщался, как бы оную получить; ничто бы тебе от того не воспятило, не токмо прелесть мира, но и самое тяжкое мучение. Недостойны бо страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас [272] . Такожде, ежели бы тебе показал Бог адское мучение, то бы честь, слава, богатство и все угодие мира сего единым горьким пелынем было тебе; неутешно бы плакал и рыдал ты, чтобы на тое место не приитить. Но то бедность наша и слепота, что мы чего не видим, того и не желаем, и которого бедствия не чувствуем, того не ужасаемся, а слова Божия не рассуждаем или не верим тому, хотя и все к спасению нашему открыто в нем, и тако всяк своею волею погибает. Возьми в рассуждение воплощение Сына Божия и вольное Его страдание. Ради кого Он пришел в мир и пострадал? Ради человека. о, человек, человек! дивное дело Божие, и дивный о нем Промысл Божий! Ради чего пострадал Христос? Ради человека; не иная причина, как что сжалился над погибшим человеком и дабы страданием Своим его от вечныя муки избавить и в вечную жизнь ввести. О, великое воистину и непостижимое зло – вечная мука, от которой хотя искупити человека, и крови Своея не пощадил Господь, и великое и непостижимое блаженство вечное имать быти [273] , которое ценою бесконечною куплено или, паче, возвращено нам, которое мы грехами нашими потеряли было!.. Воистину, единого человека душа и спасение ея дороже Христу, нежели весь свет, небо и земля, яко весь свет словом единым создал: рече, и быта [274] ,– а ради души человеческой Сам в мир пришел, воплотился, пострадал и умер. О, человеколюбия Господня! О, достоинства души, ради которой Сам Бог во плоти явился! и не токмо явился во плоти, но и пострадал и умер ради души… Благослови, душе моя, Господа! Тако ли благородную душу восхощем миру нечувственному порабощать, и, возлюбленную от Царя Небесного и кровию Его святою омовенную, скверною мира любовию осквернять, и духовно прелюбодействовать, и, как драгоценный бисер в кал тинный, повергать?.. Пропади мир со всеми прелестьми своими: пусть ищут его и любуются тем не познавший Христа. Нам, о христиане, един Христос – красота, всех красот краснейшая, премудрость, вся [275] премудрости сокровища содержащая, сладость, вся сладости превосходящая, слава, честь и похвала истинная довлеет. Он да будет нам украшение, богатство, слава, честь, премудрость, утешение, радость, веселие и все блаженство, ныне в тайне сердца нашего сокровенное, но в день Его явитися имеющее: тогда, то есть в откровении сынов Божиих, явится неоцененное все христиан сокровище, которое они ныне в скудельных сосудех носят, и, как злато закопченое, презираеми, и, как Маргарита, в грязи валяющаяся, попираеми, и, как плоды вне не красны, но внутрь сладки и благовонны, отвергаемы суть от злого и лукавого мира. Веришь ли сему? Когда веришь, то отвратись от сокровища, видимого только, но прелестного, которым мир любителей своих прельщает, и обратись ко Христу и сего сокровища истинного ищи у Него. А когда ныне не веришь, то тогда уже увидишь очами твоими, но поздно, но без пользы, но с жалением, воздыханием, сокрушением и теснотою сердца, – тогда, глаголю, когда праведницы просветятся яко солнце, в Царствии Отца их [276] . А понеже в отвращении сердца от мира сего почти вся сила христианского благочестия состоит, то возьмем в рассуждение некие к тому способы и тые в сердце нашем сокрыем и углубим, да во время искушения и напасти оттуду, как из влагалища, орудия тыя возьмем и станем в день лют, – станем

препоясани чресла наша истиною [277] .

271

Паки – здесь: также.

272

Рим. 8, 18.

273

Имать быти – будет, наступит.

274

Ср.: Пс. 32, 9; 148, 5.

275

Вся – здесь: все.

276

Мф. 13, 43.

277

Ср.: Еф. 6, 14.

1) Все, что ни есть в мире сем, человек при смерти оставляет, как и самый мир; наг входит в мир, наг и исходит от мира; никто не рождается богатым, благородным, почтенным, славным, но вси равными, убогими и нагими рождаются; такожде и от мира равными отходят: никто с собою ничего не выносит, ни богатый богатства, ни славный славы, ни почтенный чести, ни благородный благородия, но вси все зде оставляют; и тогда всяк праведно о сих мира сего сокровищах рассуждает, но уже поздно. Почто же за тем гоняться, что сегодня или утро оставим? А вместо того уязвленную и трепещущую Суда Божия совесть относим; едина добродетель с нами отходит отсюду, и спутствует нам, и клеветникам нашим заграждает уста, и приводит нас к Богу. Рассуждай о сих так ныне, как люди при смерти рассуждают, и тогда отстанешь от суеты.

2) Смерть за человеком ходит невидимою стезею; кончина его тамо постигает, где не чает, и тогда постигает, когда не надеется [278] , и так постигает, как не чает. Буди убо всегда таков, каков при кончине быть желаешь; рассуждай сие и внимай себе, и не захочешь в мире ни чести, ни славы, ни богатства, ни прочего угодия. Думай, что сегодня или утро скончаешися, и тогда вся суета от сердца твоего исчезнет. Что бо в чести, в славе, богатстве и прочем угодии при кончине находящемуся? Хотя царство или золотыя горы предлагай и обещай ему, небрежет о том. Едина у него мысль, как бы блаженно скончаться. Буди убо ныне таков ты, и всякий день полагай себе последний, и ожидай, когда Господь твой позовет тебя к Себе, и ничто тебе не будет мило в мире, и когда на сей страже будешь бдеть и стоять, блаженно скончаешися.

278

Не надеется – здесь: не ожидает.

3) Смертию, как вратами, всяк входит в вечность: тут начинает человек быть или вечно блаженным, или вечно бедным и окаянным; тут часто, и по большей части, богатый делается вечно нищим, славный и почтенный вечно бесчестным, господин вечно подлейшим [279] раба своего, князи и вельможи худшими подданных своих и прочий, по мнению мира великии, вечно убогими и уничиженными во веки начинают быть – и будут. Тут от всякого отступает утеха, которою кратко, как во сне, наслаждался, и наступает лютая горесть, которую вовеки без конца будет вкушать. Тут кончится и терпение убогих; и нищий начинает быть вечно богатым, отверженный вечно избранным, презренный и поруганный вечно славным, страждущий вечно утешенным, скорбный и печальный вечно радостным и веселым. Словом, всяк приемлет свой жребий вечно [280] . Блаженнии сии, и паки реку, блаженнии, яко вечно будут блаженнии: окаяннии тин, яко вечно будут окаяннии. Рассуждай сие, и сия людей перемена изменит тебя, и сделаешися иным, как прежде был. Вечности бо рассуждение сильно есть [281] подвигнуть и переменить сердце человеческое.

279

Подлейшим – здесь: низшим.

280

Вечно – здесь: навеки.

281

Сильно есть – в силах, способно.

4) Что в мире сем делается и какое видим благополучие или злополучие зде, тое тень некая есть будущих благих и злых истинных. Видим, как боится человек суда человеческого и убегает от него: как несравненно более бояться Суда Божия подобает! Со стыдом и страхом идет человек на суд человеческий: какий стыд, страх и ужас обымет человека, когда позовется на Суд Божий! Стоит человек на суде человеческом окован железами, стыдом покрыт, страхом содержим, обличается от свидетелей, слышит выговор, видит дела своя беззаконная, в познание многим изнесенная, означается законопреступником и бесчестным человеком, отлучается от числа добрых и осуждается по законам в наказание правильное. Сей суд, сей стыд и страх и бесчестие тень некая есть оного Суда, стыда, страха и бесчестия. Тамо истинный стыд, яко всемирный, тамо истинный страх и ужас, яко Судия – Бог, и Суд – Божий; тамо станет человек не пред человеком, но пред Богом Судиею, Который и тайны сердечныя знает; станет, страхом, как железом, связан и грехами обременен. Увидит Судию в страшной и Божией славе, окружаема бесчисленным множеством Ангел и Архангел; тамо открыется ему книга совести и представятся дела ему, словом, делом и помышлением, явно и тайно от него соделанныя, и всему миру, Ангелам и человекам в явление приидут; увидит Судии Бога праведный гнев, Того, Который ради его в мир пришел, хотя его спасти, и за него пострадал и умер, но от него неблагодарно и бесстыдно отвержен и уничижен; тут обымет сокрушение, теснота, ужас и трепет бедного грешника, вострепещет весь, как лист от ветра, услышит выговор от Судии за неблагодарность, означится достойным осуждения и вечного наказания, отвержется от лица Божия и отлучится от числа праведных навеки; причислится к духам злобным, и с ними заключится в темнице вечного мучения, и будет пить горькую вечного гнева Божия чашу. Понимай и воображай во уме праведный и страшный Суд оный, и отыдет от тебя любовь суетного мира. Поверь, что память всегдашняя и размышление оного Суда отвратит тебя от сего суетного желания и подвигнет тебя к истинному покаянию, молитве и к тому единому тщанию, дабы тамо не посрамиться. Аще бо к суду человеческому люди так тщательно приуготовляются, как сам знаешь: как не подвигнет к тщанию и приготовлению память Суда Божия и верное того рассуждение? Суду бо человеческому временное и легкое, Суду же оному вечное и тяжкое последует бедствие. Временное все, хотя и продолжительное, минуется: вечное никогда не престает, всегда пребывает и никогда не кончится. В каком состоянии грешник тогда будет, когда весь свет вострепещет и поколеблется от страха разгневанного Судии и увидит пред очима своима огненную реку, в которую имеет быть ввержен [282] и вовеки в ней гореть – и не сгорать, смерти вкушать – и не умирать?.. Когда цари и вельможи, и богатии и тысящники, и сильнии, и всяк раб и свободный пожелают скрытися в пещерах и камении горстем [283] , и возглаголют горам и камению: падите на нас, и покрыйте нас от лица Седящаго на престоле, и от гнева Агнна: яко прииде день великий гнева Его, и кто может стати?! [284] – что ты тогда будешь думать, ты, который зде, в мире, не Богу, но мамоне работал, не заповедям Божиим внимал, но о суете единой замышлял, не Богу, но миру угождал, не Создателя своего, но себя и создание почитал, не Благодетеля своего любил, но Его создание, не чести Божией и славы, но своей чести и славы искал?! Земля и пепел! помышляй сия, и исправится сердце твое, да слышится всегда в ушах души твоея слово пророческое: Господь во век пребывает, уготова на Суд Престол Свой, и Той судити имать вселенней в правду, судити имать людем в правоте [285] . Готов Судия на Суд, готов Престол Его, готовы Ангели вострубите и собрата на Суд всех; готово Царствие Небесное благословенным, готова и геенна нераскаянным грешникам; но ожидает нашего покаяния, не коснит Господь обетования, якоже нецыи коснение мнят, но долготерпит на нас, не хотя, да кто погибнет, но да еси в покаяние приидут [286] .

282

Имеет быть ввержен – будет ввержен.

283

Горстем – горном.

284

Апок. 6,16,17.

285

Пс. 9, 8,9.

286

2 Пет. 3, 9.

5) В веке сем бывает, что земледельцы, которые делают [287] землю, трудятся и сеют, с радостию плоды трудов своих собирают; но ленивые и гуляки, на них смотря и не имея чем довольствоваться, скорбят и окаявают себя: тако будет и во он день. Боголюбцы веры и благочестия плоды с радостию пожнут и получат благая, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша [288] . Но миролюбцы, видя то и себя лишенных таковых благ и отверженных узнав, восплачут и возрыдают и будут бесполезно себя окаявать. Еже бо сеет человек, тожде и пожнет; яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный [289] . И паки глаголет Господь: Се, работающий Ми ясти будут: вы же (беззаконнии) взалчете; се, работающий Ми нити будут: вы же возжаждете; се, работающий Ми возрадуются: вы же посрамитеся; се, работающий Ми возвеселятся в веселии сердца: вы же возопиете в болезни сердца вашего, и от сокрушения духа восплачетеся [290] . Жалостно и горестно, и скорбь и болезнь умножает – видеть иных в благополучии, себя же не в благополучии, видеть иных в свободе, себя же в неволе; видеть иных в славе, себя же в бесславии и бесчестии; видеть иных в радости, себя же в скорби; видеть иных в богатстве, себя же в нищете; видеть иных ядущих, пиющих и веселящихся, себя в алчбе, жажде и печали. И сие бывает в мире, и я по человеку [291] зде и по мудрованию человеческому говорю: как несравненно жалостно и горестно будет, и беду и болезнь умножит разлучение в день он [292] праведных от грешных, когда грешнии увидят праведных в славе, в радости и веселии, в царствии, в торжестве и в вечном и несказанном блаженстве со Христом, которые тогожде естества, немощи и тоюжде плотню обложени [293] были, как и они, но в такую славу подвигами с помощию Божиею достигли; а себя увидят в крайнем окаянстве, бедствии, бесчестии и отверженных от Источника жизни навеки и познают, что от того бедствия могли избавиться и оную жизнь и блаженство получити благодатию Христовою, но не хотели, но вместо истины за тению гонялися! Сие видение и познание весьма умножит им скорбь, болезнь, раскаяние и тоску, но уже не возвратят, что нерадением потеряли. и сие-то есть, что Господь глаголет: Ту будет плачь и скрежет зубом, егда узрите Авраама и Исаака и Иакова, и вся пророки во Царствии Божии, вас же изгонимых вон [294] . А паче, когда тех увидят в славе и между сынами Божиими, которых зде презирали, злословили, ругали, за злодеев имели и за подножие и как сметье вменяли, якоже о том описалося раскаяние и воздыхание поздное их в книге Премудрости Соломони [295] .

287

Делают – здесь: обрабатывают, возделывают.

288

1 Кор. 2, 9.

289

Гал. 6, 7, 8.

290

Ис. 65, 13,14.

291

По человеку – по-человечески, как человек.

292

В день он – в день тот.

293

Обложены – здесь: облечены, одеты.

294

Лк. 13, 28.

295

См.: Прем. 3.

6) Умножит страдание осужденных, и сильно отяготит, и нестерпимую тоску, страх и ужас некий соделает отчаяние милости Божия [296] вечное; то есть что от того страшного бедствия и страдания, в которое нерадением попалися, никогда не свободятся, но во веки в нем страдати будут. Зде, в мире сем, коль тяжкое бы и продолжительное ни было страдание, однако ж оканчивается или прежде смерти, или неотменно смертию: тамо никогда не окончится. О вечность злополучная, коль горька и память твоя и страшна! Вечность – начало без конца. Помышляй сия – и не захочешь в мире сем веселиться.

296

Отчаяние милости Божия – отчаяние получить милость Божию.