Письмо дяде Холмсу
Шрифт:
– Сам ты бред!
– завопил Алешка.
– Сам ты однорогий! Репу почеши полраза! Тут же все ясно написано! «Не в пятке, а в носке!»
– Ты чего, Митьковы носки обыскивал? Которые без пятки?
Алешка засмеялся с очень вредной интонацией. А потом сжалился и объяснил:
– Я, Дим, сразу сообразил, что в кабинете нужно обнаружить такую вещь, которая имеет и пятку, и носок. Понял теперь?
Я осмотрелся. Письменный стол, авторучка, портреты писателей, печка-«буржуйка», сейф…
Алешка сжалился еще больше.
– Под тахту загляни, сыщик великий.
Нагнулся, заглянул - никаких пяток у тахты тоже не было. Стояли под ней только домашние туфли Митька. Носками в угол.
Носками…
– Дошло?
– подстегнул меня Алешка.
Он поднял один тапочек, запустил в него руку поглубже, в носок, и вытащил связку ключей. Позвенел ими у меня под носом. Сияя глазами и сверкая зубами в улыбке до ушей. Да, не зря его в Англию приглашали. Но и я тест на сообразительность прошел. Почти…
– Молодец!
– искренне похвалил я Лешку. И добавил свои «находки»: - Мы под колпаком, Лех. Кто-то тайком был в доме, что-то осторожно искал. Какую-то мелочь.
– А почему мелочь?
– Обиделся Алешка за Митька.
– У него что, ничего крупного, что ли, нет? Телевизор, например. Печка.
– Мелочь, Лех, потому, что ни телевизор, ни печка в вазе не поместятся. А этот жук в вазу заглядывал.
– И я рассказал Алешке про свое открытие. И добавил: - Но я догадался, что он искал.
– Что?
– Ключи от сейфа!
– Точно.
– Алешка не стал спорить. Но, подумав, возразил: - А зачем сэру Васе ключи от сейфа. Что он там забыл?
Вот привязался к бедному деду!
– А что там есть? Кроме оружия?
– Да ничего! Патроны, гранаты. Ну и деньги какие-то.
– Много денег?
– насторожился я.
– Целая куча. Рублей сто, наверное.
Да, это очень большие деньги. Ради такой суммы, конечно, стоит так рисковать и затевать всякие хитрости.
Алешка снова засунул ключи в тапочек, задвинул его под тахту, точно на то же место. И после этого тяжко вздохнул:
– Я так устал, что даже проголодался.
Да, денек выдался непростой. А еще и камешек.
– Лех, мама твою стекляшку нашла. В пуговицах. К ювелиру носила, он ее в колечко вставит.
– Здорово, - довольно спокойно среагировал Алешка.
– Мы ей это колечко на Восьмое марта подарим.
Ну и ловкач!
Когда мы спустились вниз, дрова в печке уже прогорели, чайник вскипел. И почти выкипел.
Я долил в чайник воды и подложил дров в печку. В доме с каждой минутой становилось все теплее.
Алешка уселся на тахту и принялся гладить автоматы. И что-то им нашептывать.
– Дим, тебе какой?
–
– Вот, Дим, - просиял Алешка, - теперь можно в Шнурки идти. Нам теперь никакие ведьмы и лешаки не страшны. Как дам очередь!…
Что-то я не слыхал, чтобы в нечистую силу из автоматов стреляли. Разве что в американских фильмах. У них для всякой проблемы одно решение - стрельба на поражение.
А наши автоматы, по сути, игрушечные. Хотя напугать ими, конечно, можно. Домового, например.
– Сегодня, - удовлетворенно промурлыкал Алешка, - никаких капканов ставить не буду. Пусть только кто-нибудь сунется без спроса. Как дам очередь!
– Нужно проверить омшаник, - предложил я.
– Заперт он или нет?
– А зачем?
– удивился Алешка.
– У сэра Васи все равно ключи есть.
– А если это не он?
– Ну, ладно, пойдем. Ты бери ключи, а я автомат.
Мы вышли на улицу. Было уже совсем темно. Только очень высоко светил месяц да вокруг него перемигивались звезды.
Пошли к омшанику. Я - впереди, за мной Алешка с автоматом - охранял. Наши длинные тени скользили по синему снегу. Он звонко поскрипывал в тишине, - казалось, будто высоко в небе легким шепотом переговариваются холодные звезды.
Я спустился к двери омшаника, осмотрел замок - он был заперт. Все в порядке, можно ложиться спать.
Когда мы подходили к крыльцу, к поскрипыванию снега примешался какой-то посторонний звук - ровный, далекий.
Алешка задрал голову:
– Самолет летит.
Не похоже. Тем более что звук напористо приближался, становился все громче. И вдруг со стороны леса вспыхнула над полем яркая звездочка. Она тоже приближалась и становилась ярче и ослепительней. Металась над заснеженным полем.
– Буян скачет, - шепнул Алешка.
– Дед едет. За ульями. Прячься.
– Он присел за перилами, выставил автомат.
– Сейчас мы его встретим. Как дам очередь!
Но это оказался не дед Вася. И ехал он не к нам, не за ульями, - Буян промчался мимо - яростным пятном света, треском мотора и вихрем снежной пыли.
Картина была фантастическая. На Буяне верхом сидела… женщина. Встречный ветер вытянул концы ее платка, и казалось, что, растрепав седые космы, летит на помеле старая ведьма. Вредная Клавдия, жена сэра Васи.
Затих вдали рев двигателя, растворился в ночи свет фары, а мы с Алешкой, потрясенные, так и сидели на корточках за перилами.