Письмо из прошлого
Шрифт:
Я кивнула.
– И не хочу. Сам же знаешь.
– Бяка, ты Анька. – Фыркнул он, откидываясь на спину и закидывая руки за голову. – Я к тебе со всей душой, а ты… Только одно от меня надо. И ладно бы, наоборот, как это обычно бывает, но нет же…
Я засмеялась, подбирая с пола трусики. Белые кружевные они эффектно смотрелись в ночи на моем загорелом теле. Турция. Все включено. Парень с работы – менеджер среднего звена. Красивый, но такой нарцисс. В зеркало смотрелся чаще меня. А про фотки на море я вообще молчу. Я их сделала двадцать, а он двести. В общем, наш роман с поездки на море начался, там и закончился.
Ох, как злился и ревновал Олег. Даже цветы
Я натянула джинсы, обернулась. Смотрит на меня с прищуром. Обнаженный торс блестит в лунном свете. Черные короткие волосы торчат ежиком. Красивый. А почему тогда нет? И сама не понимаю. Может оттого, что знакомы с шести лет, и я знаю про него все. Абсолютно все.
– Я ухожу. Не проводишь? – я уже направилась в коридор. Он следом. Схватил у порога, прижал так сильно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Шепчет опять на ухо про любовь, а я содрогаюсь от мурашек. Целую его в лоб и ухожу. За спиной короткий его вздох. В подъезде стук моих каблуков. На телефоне мигает непрочитанное сообщение от риелтора Сергея. Я открыла его письмо в электронной почте и внимательно всмотрелась в фотографии, еще не догадываясь, что именно в этот момент моя жизнь стремительно меняет свой ракурс, курс, смысл и уже никогда не станет прежней…
…Казалось, в тот дождливый осенний вечер мне улыбнулась удача. Я наконец-то нашла квартиру своей мечты. Именно мечты. Потому что за те деньги, какими я располагала, найти жилье было проблематично. Но вдруг нарисовался весьма неплохой вариант.
Агент по недвижимости прислал предложение: двухкомнатная квартира на срочной продаже. Хороший район, низкая цена. Я клюнула на этот крючок, как наивная рыбка. В голове царил туман – мне двадцать четыре и все свои годы я прожила с матерью в одной квартире – маленькой и тесной однушке, которую она купила, сбежав от отца, едва мне исполнился год и в которой мы с тех пор жили. И вот нежданное наследство и возможность переехать в просторное жилье в более престижном районе, а потому даже то, что происходило дальше, я не могла воспринимать всерьез.
Первое, что должно было насторожить – цена.
Второе – риелтор, взрослый уже мужик, наотрез отказывался показывать эту квартиру после шести вечера, когда на наш небольшой город опускались почти непроглядные сумерки.
Третье – самое главное – сама квартира и атмосфера, царившая в ней. В общем-то, это и отпугнуло но, к сожалению, ненадолго. Заниженная стоимость, все-таки сыграла свою роль. Да и деньги от нежданного наследства жгли карман. Хотелось поскорей от них избавиться и, покупая квартиру, я убивала сразу двух зайцев.
А теперь я сижу в этой самой квартире, в своей долгожданной спальне, на своей новенькой кровати. Сижу и млею от ужаса. Нехорошая квартира – не просто набор слов, теперь я это знаю точно.
В моих руках счастье. Любовь. Одиночество. Кажется, даже сама смерть легонько коснулась моей руки. Я сжимаю пальцами тетрадь. С виду обычная на девяносто шесть листов с белым котенком на обложке, и вроде бы ничего не должно меня смущать, но тетрадь эта – личный дневник, исписанный ровным аккуратным подчерком. Чужая жизнь, тайны, секреты. И как-то неудобно его даже в руки брать, словно я без спроса вторгаюсь на территорию, где меня не ждут. Но пролистав несколько страниц, я уже не могу остановиться. Розовые сердечки на первых страницах, выведенные шариковой ручкой, сменились на подтеки капель, чернила стали темными, и чем больше я узнавала жизнь другого человека,
20 декабря
Мне кажется я уже умерла. И ты не прочтешь никогда. Не узнаешь… Так зачем я это все пишу…И эта смерть – она повсюду. Ее запах стал мне родным, ее вкус – этой горечью полна вся моя жизнь. Да что говорить, если она уже стоит на пороге…
Я откинула письмо. Как можно писать о смерти в восемнадцать лет? Что такого должно произойти, чтобы эта молодая девчонка знала ее вкус и запах. Смерть на пороге…
Я машинально покосилась на дверь, ведущую в коридор. Обвела взглядом комнату. По спине прошел холодок. И словно в нагнетание со стороны кухни послышался грохот. Мой новый дом не хотел забывать прежних хозяев…
Я почти перестала спать по ночам. Кажется, что эта девушка не отпускает меня ни на секунду. Бывшая хозяйка этой квартиры. Я слышу ее голос, слышу, как она плачет – постоянно оплакивая своих покойников; слышу, как она подпевает отцу, что почти каждую ночь играет на гитаре. Он обитает исключительно на кухне, там, где в свете бордового бра все произошло. Об этом мне уже сообщила соседка. Квартира, говорит освещенная. Ничего не бойся, все ушло.
А еще этот голос, что периодически появляется наяву и вторгается в мой сон. Голос этой девчонки? Но откуда? Я ведь не экстрасенс… А быть может, я как и он, мой отец… Да не может быть! Я не маньяк, не убийца, не психопатка. Я здоровый человек. Психолог. С дипломом. Себе и людям.
И все же я не могу не бояться: страх расползся по моим венам, впитался в кожу и прирос к костям, особенно после того, как прочла ее дневник. В этих стенах она жила, любила – первая любовь какая сильная и страстная! В этих стенах она страдала – сколько всего может вынести человек. В этих стенах она пропала? И я не успокоюсь, пока не узнаю, что с ней произошло. Если она жива – отлично. Если мертва – пусть оставит меня в покое.
Ну а пока, я, пожалуй, еще раз вспомню тот самый день, с которого все началось.
Глава 2. Наследство
Полноценная двушка с большой кухней и большим же коридором. Комнаты изолированы. Второй этаж. Квартира двадцать восемь. Казалось, в ней прекрасно все – от планировки и цены до красивых цифр на двери. И вот, после моих долгих уговоров, Сергей, мой специалист по недвижимости, все-таки согласился встретиться. В десять вечера.
Я припарковала свой красный седан аккурат напротив второго подъезда. Мимо прошел одинокий прохожий, в окне первого этажа погас свет. Я посмотрела наверх – окна на втором этаже темные – свет не горит ни справа от лестничного проема, ни слева.
Обычный с виду дом – расположен удобно и двор довольно уютный; вновь посмотрела на окна второго этажа и ощутила смутное беспокойство – за старыми деревянными рамами чернели темные стекла с темными же, как сама ночь, шторами. Потемневшее от времени и сырости дерево оконных рам смотрелось дико и жутковато на фоне соседских белоснежных пластиковых. Я поежилась, подумав, что это сгущающиеся сумерки нагоняют страх, посторонилась, когда мимо меня прошла щуплая старушка. Она открыла дверь подъезда и вдруг обернулась: