Письмо из прошлого
Шрифт:
– Эта квартира принадлежит мертвым. Живым давно туда хода нет.
Я вздрогнула, от неожиданности не сразу сообразив что ответить. Старуха же посмотрела с прищуром и скрылась в темном подъезде. Дверь со скрипом закрылась.
– Анна это вы?
Я обернулась на мужской голос – Сергей, невысокий брюнет сорока пяти лет подошел ко мне и тоже посмотрел на окна второго этажа.
Я поздоровалась, он кивнул, окинув меня беглым оценивающим взглядом.
– Ну что, – он громко выдохнул. – Идемте?
На первом этаже слабоосвещенного подъезда пахло сыростью, в проеме между первым и вторым
– Минуту. – Он вынул из кармана связку ключей. Раздался скрежет, дверь с глухим стуком поддалась вперед, и в тот час на душе отчего-то стало неспокойно.
Металлическая дверь, за ней – еще одна деревянная. На фасаде второй приколочен деревянный крест, во весь мой рост. Отвратительно похожий на тот, что ставят на могилах, как временный.
Я обомлела. Указала рукой на дверь, вздернула вверх брови.
– Это еще что такое? – спросила я, сжав от напряжения пальцами сумочку. – Первый раз такое вижу. Зачем этот крест? Как на кладбище…
– Не обращайте внимания. – Сергей улыбнулся – вышло неестественно. – Люди здесь верующие проживали. Возможно. По крайней мере, у меня только такое объяснение. Не склеп же они здесь сделали, не могилу посреди дома. Мне тут еще сказали, что квартира освещенная. Может от этого. Ну а крест этот…да черт его знает!
Он виновато нахмурился, бросил на меня беглый взгляд.
– В общем, вы поняли. – Добавил он и звякнул связкой ключей.
Я выдохнула. Его аргументы не очень-то успокаивали.
– Может, здесь кто-то умер? Насильственной смертью? Или…
– Анна! – Сергей перебил меня довольно раздраженно и я, смущаясь, заткнулась. Ладно, эти домыслы я оставлю для себя.
Он толкнул вторую дверь, та распахнулась, открывая вид на коридор, утопающий в вечерней мгле.
Я отступила еще на шаг, от напряжения услышав стук собственного сердца. Сергей вздохнул и, прежде чем переступить порог, нащупал выключатель света. Щелчок и небольшой коридор наполнился желтым светом. Он зашел в квартиру, бросил связку ключей на табурет, стоявший напротив двери, включил свет на кухне, прошел вглубь длинного коридора, снова щелкнул выключателем, обернулся:
– Можно смотреть. – Он показал рукой на одну из дверей. – Вот эта дверь ведет на кухню, там дальше по коридору дверь в большую комнату и последняя – в спальню.
Любопытство вспыхнуло во мне словно спичка. Я переступила порог. В квартире хозяйничал спертый долгим затвором запах. Душно. И этот застывший во времени воздух, никак не циркулирующий много лет, ударил по вискам тугой болью. Сергей, по-видимому, почувствовал то же самое, потому как зашел на кухню и открыл настежь окно.
– Сколько лет здесь не проветривали? – Я поморщила нос – запах пыли и затхлости казался очень тугим и тяжелым.
– Много. – Послышался голос риелтора с кухни.
Затрещали старые оконные рамы, и в квартиру ворвался ветер.
– Около десяти, а может, больше.
– Здесь не было никого десять лет?
Я жадно вдохнула свежий воздух, но даже ворвавшийся
– Проходите на кухню. – Позвал мужчина и я сделала шаг.
Кухня оказалась больше, чем я представляла, но ремонт оставлял желать лучшего, а я надеялась…
На стенах пожелтевшие от времени обои, на полу грязный линолеум, на потолке огромная люстра с бра из красного бархата. Свет от этого получался тусклым, с красным отблеском, падающим кривыми лучами на стены, на большой кухонный стол, на гарнитур из дерева, выполненный на старомодный манер.
– Я думала квартира без мебели.
Я провела рукой по краю стола, на пальцах осталась полоска пыли. Посмотрела на кухонные шкафчики и открыла крайнюю дверцу.
– Ой! А здесь еще и посуда, и даже остатки еды!
На одной из полок, затянутой паутиной стояли кружки и чашки, пакет крупы в непривычной для глаза упаковке, весьма устаревшей и пожелтевшей, упаковка чая с изображённым на ней слоном, точно таким, как в детстве.
– Чай из детства! – усмехнулась я, протянула свою руку, чтобы взять желтую коробочку, но Сергей чуть нервно заметил:
– Анна, пожалуйста, не трогайте здесь ничего. Мебель и вещи позже увезут, а пока, давайте просто осмотримся.
Я согласно кивнула и вышла в коридор. Здесь, рядом с дверью в ванную комнату, тусклый свет освещал небольшой шкаф вдоль стены. В приоткрытую дверцу видно – на полках лежат вещи, на самой верхней – пыльные коробки от обуви. А на штанге перед глазами висят на плечиках посеревшие от времени блузки, такие старомодные на вид, что я невольно вспомнила, как в детстве примеряла наряды матери, состоявшие примерно из блузок такого же свободного кроя.
– Никогда еще не видела столько старых вещей в одном месте! Хозяйка что уехала и не взяла с собой вещи?
Я обернулась. Сергей вновь как-то виновато пожал плечами, сказал, чуть выдохнув:
– Она уехала еще десять лет назад. Возможно, она взяла только самое необходимое.
Десять лет назад. Уехала. Без вещей. Ушла и не вернулась? На тот свет – отчего-то мелькнуло в голове, и я нахмурилась от собственных мыслей.
– И за десять лет ни разу не возвращалась? – Я уже знала из разговора по телефону, что бывшие жильцы переехали в другой город и что на сделке их не будет. Все документы и доверенность оформлены на Сергея.
– Видимо, нет. – Он вздохнул и указал рукой в конец коридора. – Пройдемте дальше?
Я толкнула рукой дверцу шкафа. Та со скрипом захлопнулась. В гнетущей тишине звук показался оглушительно громким.
Мы вошли в большую комнату – разложенный диван слева у стены, рядом старенький сервант, что был когда-то и у нас в доме, на полу затоптанный грязный палас, справа трельяж с зеркалом и тумба, на которой стоял одеколон, лежала кипа медицинских журналов.
Я окинула взглядом вещи, лежавшие на диване, посмотрела на фотографии в рамках, висевшие на стене. С фотокартин на меня смотрела светловолосая женщина, улыбающаяся, но ее глаза, казались жуткими в этой плохо освещённой комнате, рядом висела фотография молодой девушки, на вид лет семнадцати, тоже светленькой, но взгляд ее был печален и даже сердит.