Письмо из прошлого

За каждым исчезновением человека стоит история, порой пугающе жуткая, мистическая или напротив, полная любви, надежд и разочарований…

Черно-белые газетные вырезки ворохом выпали из конверта и рассыпались по широкому подоконнику. Лучи заходящего солнца осветили часть из них, ослепили меня на какое-то время, поэтому перебирая их руками, я не сразу сообразила что это, а рассмотрев, потрясенно выдохнула. С пожелтевших от времени газетных листов на меня смотрели лица – десятки женских лиц, искаженных от боли и ужаса – мертвые жертвы

Я отпрянула, затрясла руками, словно обжигаясь – для меня это не просто газетная статья, для меня это саднящая, как заноса в гниющей ране, мысль о нем, что снова вторглась в сознание, раздваивая меня на До и после. Что если это ОН виноват в их смерти? Что если это он тот самый маньяк, а я получается…

Я поспешно обернулась, когда дверь за спиной скрипнула, дернула штору, прикрывая свой секрет. Об этом письме знаю только я и неизвестный отправитель. На этом пока круг доверенных и посвящённых лиц ограничивается. Я улыбнулась ему самой беззаботной и легкой своей улыбкой, на которую только была способна в этот момент.

– Все хорошо? – улыбнулся он, окидывая меня пронзительным взглядом, чуть нахмурился, глядя мне за спину. – Ты так поспешно ушла.

Из гостиной донесся смех друзей, заиграла музыка.

– Все отлично. – Я пожала плечами. – Ты иди к гостям, я скоро вернусь.

– Секреты? – спросил он, усмехнувшись. Невинный тон, играющий, а в глазах подозрение и ревность.

Я мотнула головой – нет, что ты, какие секреты!

Он кивнул, чуть помедлил, но все же взялся рукой за дверную ручку. Смотрит подозрительно в глаза, и я чувствую, что краснею от собственной лжи.

Он скрылся за дверью, еле слышно щелкнул доводчик, я развернулась. Газетные вырезки пестрят на фоне белоснежного пластика. Я не хочу в это верить.

Ну, уж нет! Я порывисто сгребла все кусочки в стопку, не собираясь ничего рассматривать и читать, и обмерла. Среди пожелтевших газет лежала фотография – обычная цветная – с глянцевой поверхностью, а на ней изображение мертвенно-бледного лица. Бескровные губы раскрыты в крике, и собственный шепот пронзает сознание: Неужели это…я?

Я подавила вскрик, и вновь обернулась. Он уже стоял в шаге от меня и не сводил взгляда с фотографии, с которой на него смотрела мертвая я.

Казалось, жизнь налаживается. Но это, как в дешевых триллерах – только казалось. За последние полгода я получила неплохое прибавление к жалованию на службе и обзавелась парой-тройкой постоянных клиентов. Лекари для души нужны были всегда, а в это непростое время и подавно. Почти научилась не замечать тех видений, что периодически тревожили по ночам. Кошмары во сне, будь они неладны. И главное на утро не вспомнить деталей, но чувство всегда одно – горечь в горле и туман в голове. Кажется, там всегда появляется какая-то девушка. Но это во сне, а в жизни: на душе относительный покой, и только одно будоражит: я, наконец, решила потратить деньги с наследства. Квартиру. Я хотела себе твердые стены и крепкий замок на двери. И чтобы внутренний голос неустанно твердил: ваш замок, принцесса,

Богатство на меня свалилось полгода назад. И это было на тот момент самое грандиозное потрясение в моей жизни. Тогда я еще не подозревала, что все еще впереди и весть о наследстве лишь цветочки на минном поле. Я и знать никогда не знала о какой-то там тетке, которая оказалось, существовала и после смерти завещала мне приличную сумму денег. Наследство – нежданно негаданное. Смущало лишь одно – та самая тетка – сестра моего отца, которую я, как и его, никогда не видела.

Мать не любила распространяться на эту тему, всячески ее избегая.

Ты родилась, чтобы сделать меня счастливой, вот то единственное, что мне доводилось слышать. Со временем я настолько сжилась и срослась с этой мыслью, что оставила попытки расспросов. Нет отца, не было и не надо. Не очень-то и хотелось. Видимо, мое появление на свет в его житейские планы не входило.

Но узнав о завещанных мне деньгах, с мамой произошла настоящая истерика. Ни за что на свете! Нет и не надо! И только прибывшая бригада скорой помощи смогла ее привести в чувство. И с того дня в ее глазах затаилась какая-то тоска и чувство неизбежного ужаса.

Но деньги принадлежали мне. И к тому же, хватало на новое жилье. Мы, конечно, к роскоши не привычные, но возможность переехать из маленькой квартирки в новую просторную, плюс мои уговоры…

Делай что хочешь, сказала она, и я сделала: разместила объявление о продаже старой квартиры и начала искать новую. Мама же особо не вмешивалась и продолжала молчать, избегая теперь и этой темы. Но вопрос об отце – кем он был, где и как жил – мы знали обе – завис в воздухе и его обсуждение лишь вопрос времени. К нашему общему облегчению, время еще не пришло.

Я чуть заметно вздрогнула. Голос Олега вернул меня в реальность.

– Зачем мне жизнь, если ты не рядом…

Его лицо так близко, что я ощущаю жар от его дыхания. Влажные волосы взъерошены, на губах блестят слюни – наши общие – сколько раз мы сливались в поцелуе за этот вечер – не счесть. Я усмехнулась, запрокидывая голову. Его страстный шепот пробежал мурашками по обнаженному телу, что полыхало пожарищем. Не спасал даже врывающийся в приоткрытое окно ветер.

Я приподнялась, слегка отталкивая его. Дотянулась рукой до столика и взяла бокал красного вина. Олег позволил мне лишь пригубить и снова потянул на себя. Мимолетный поцелуй, его руки на моей обнаженной груди.

Я ударила его по рукам, сказала, вновь усмехнувшись:

– Мне пора. Завтра тяжелый день.

Врала. Как обычно придумывая важные дела. Олег мой друг. Другом и останется, несмотря на случившуюся между нами близость. Не первую и быть может, не последнюю. Он влюблен в меня. А у меня никого нет.

– Останься у меня. – Он приподнялся, когда я села на край кровати. Дотронулся руками до кончиков моих коротких волос, провел пальцами по шее.

– Не могу.

– Не хочу? – он выгнул темную бровь. Голубые глаза смотрят с обожанием, от улыбки на щеках появляются ямочки.