Письмо из прошлого

Хиж Ксения

Макс усмехнулся. Вот уж не ожидал, так не ожидал…

Девчонка сидела на подвесной деревянной качели. Их разделяло несколько метров, и он успел заметить и ее недовольно-ревнивый взгляд и смущение, что сменило ревность и залило пунцовой краской ее смазливое лицо. Она под его колким взглядом упрямо продолжала смотреть себе под ноги и медленно раскачивалась, отталкиваясь от земли длинными и худыми, точно спички, ногами.

Он поднял взгляд выше – под голубым свитером небольшими бугорками выделялась грудь, еще выше и

их взгляды встретились. Максим усмехнулся, подмигнув ей. Маша же, грозно сверкнув карими глазами, отвернулась, вздернув вверх подбородок. Он засмеялся специально громко, она что-то прошептала себе под нос, но на него не посмотрела.

– Привет.

Она вздрогнула, открыла глаза. Максим сел рядом, и качели закачались из стороны в сторону.

– Они нас не выдержат. – Маша попыталась встать, но Макс взял ее за руку и усадил обратно.

– Выдержит, – спокойно сказал он. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

Маша хмыкнула. Он слегка толкнул ее в бок. Она сдалась и улыбнулась. Оказывается, она очень скучала по нему.

– Как ты? Я слышал про твою маму, сочувствую. – Она повернулась, поморщившись, встретилась с ним взглядом. – Ты держись.

Она мотнула головой, закусывая губы.

– Извини. – Он слегка дотронулся пальцами до ее руки. – Прости, Маш.

– Ничего, все нормально.

Синее море обволакивало спокойствием и захотелось окунуться в него, потонуть, забывая обо всем и обо всех. Она никогда не видела настоящего моря, но показалось – слышит шум и рокот его волн. Прибой, штиль, шторм – всё что угодно – только бы для нее одной.

– Говорят, время лечит. – Она зачем-то пнула камушек ногой, и тот покатился по дорожке. – Хочу уснуть и проснуться лет через десять.

– Жизнь продолжается. – Он снова дотронулся до её руки. – А у тебя вообще всё только начинается, так что не вешай нос. Жизнь порой сурова и несправедлива, но свет обязательно озарит эту тьму.

– Да, обязательно. – Она дернула плечом, а потом вдруг почувствовала внутри такую ярость, что нервно выдохнула: – Я приехала сюда не свою несчастную жизнь обсуждать, а отдохнуть.

Маша повернула голову, встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее с сочувствием, как она и ожидала, с ненавистной жалостью. Лучше бы он вообще не смотрел на нее, не обращал никакого внимания, чем так – мучительно и бесполезно. Женский крик у крыльца привлек всеобщее внимание, и Маша заметила, как блеснули его глаза, при виде блондинки Танечки.

– Не надо меня жалеть, не маленькая. – Резко отозвалась она, меняясь в голосе, перебивая его и не давая ему сказать больше ни слова. Он вдруг стал ей противен – жгучая ревность обожгла, испепеляя изнутри.

– Хорошо. – Он хмыкнул, пожал плечами, посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом, поднялся с качели. – Ну, отдыхай, Маша, раз приехала.

– Да, спасибо за разрешение. – Она вздернула вверх подбородок, кивнула Славику – тот открывал шампанское. – Я тоже буду!

– Девочки, несите бокалы! – отозвался Слава.

Пузырьки в бокале лопались

и шипели, щекотали нос. Она натянуто улыбалась, делая маленькие глотки, и ждала свою порцию мяса, абсолютно не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Нет, она, конечно, видела краем глаза, как Татьяна села на колени к Максиму, что-то зашептала ему на ухо, а потом случился долгий поцелуй. Вот так просто – шепот, движение руки по его шеи, и прикосновение губ. Маша за два больших глотка осушила бокал, попросила еще, усмехнувшись собственным наивным мыслям – еще каких-то пару часов назад, она, сидя в электричке, представляла себе свой первый поцелуй – под светом луны, под звуки костра и гитары, которых на даче не наблюдалось, с ним, с Максимом. Наивная дурочка!

Она дождалась своей порции мяса, взяла еще шампанского, и от удовольствия даже забыла на мгновение о своей неразделенной любви.

– К чему слова, к чему любовь, когда здесь такой праздник живота, верно? – Галюня села рядом на низенькую скамеечку у мангала. – Классно ведь?

– Мне плевать на него, – прошептала Маша, убирая с колен, пустую пластмассовую тарелку.

– Ну и правильно. – Галя подкурила сигарету, протянула Маше. – На, травись, а я пойду, посмотрю, что там Славик в доме делает.

Маша взяла сигарету, затянулась, выдыхая дым кривым колечком, посмотрела по сторонам – Андрей, брат Славика разговаривал со своим другом, с которым она даже не знакомилась, белокурая Татьяна развлекала Максима, ее подруга Тоня целовалась с другом Максима – Денисом. Обе эти девицы уже учились в институте, обе считались взрослыми. Красивые – и та и другая. Лоск от сытой и беззаботной жизни наложил след на внешность. А она…А что она – серая помятая жизнью – еще не успевшая пожить как следует этой самой жизнью! – мышка.

Она поднялась со скамейки, налила себе в бокал еще шампанского, прошла вдоль сада, обогнула дом и села на скамейку у яблони на заднем дворе. Здесь, звуки музыки почти не слышны, лишь стрекот кузнечиков и сверчков ласкает слух, да шелест листвы от легкого вечернего ветра. Она докурила, бросив окурок через забор на грядки соседям, обхватила колени руками и закрыла глаза, подумав – этот вечер станет хорошим отрывком сегодняшнего дня, хотя в целом день был, как всегда скверным, принесшим очередное маленькое разочарование, поселившееся в ее сердце. Да и пусть уже живет там нескончаемое разочарование и никогда не уходит! Говорят, человек ко всему привыкает. Значит и она привыкнет, а как привыкнет – станет легче.

– Вот ты где?!

Маша вздрогнула. Надо же, пришел. Стоит, чуть пошатываясь, улыбается. Смотрит нагло, прожигая насквозь. Какой он сейчас взрослый. Прямо мужик. И крепкий такой, широкие накачанные плечи. Она рядом с ним совсем как тростинка.

– А ты искал меня? – Она усмехнулась, почувствовала легкое головокружение. Тело и мысли словно разделились. Первое стало слабым и безвольным, словно тряпичная кукла, набитая ватой, а в мутной, кружащейся голове шумело и стрекотало выпитое шампанское.