Письмо на небеса
Шрифт:
– Натали не знает об этом? – спросила я.
– Я никому не говорила.
– Ты должна рассказать ей, Ханна.
– Она перепугается. Захочет, чтобы я рассказала об этом кому-нибудь из взрослых. Ну и к тому же она меня теперь ненавидит.
– Ты знаешь, что это не так. Она любит тебя. Просто ее сердце разбито.
– Ты думаешь, я смогу собрать его заново?
– Я думаю, она хочет, чтобы ты любила ее так же, как она любит тебя. – Я помолчала. – Ты ее любишь?
– Да, – тихо ответила Ханна.
– Тогда скажи ей об этом. Пожалуйста.
Она кивнула.
– Я подумаю об этом.
– Ты сегодня тоже не хочешь ночевать
– Правда?
– Да. К счастью для тебя, я эту неделю живу с папой, так что тебе не грозят вопросы вроде: веруешь ли ты в Иисуса Христа?
Ханна согласилась выкинуть водку, и мы провели день, прогуливаясь с лаймадом. Я все еще не знала, что делать с Джейсоном, но Ханна сказала, что хочет хотя бы ненадолго об этом забыть, поэтому мы пошли в парк, где качались на качелях и спрыгивали в грязь. Ханна все время пела: то песни Эми Уайнхаус, то старенькое кантри San Francisco Mabel Joy and I Fall to Pieces. Ее голос изумительно звучал, так, как звучит, когда ты нуждаешься в нем. Потом мы пошли в Walgreens, тайком распечатали там помады и попробовали почти каждый цвет, пока не выбрали себе по одному. Ханна купила их нам на свои чаевые из Macaroni Grill. Когда кассирша спросила нас, почему мы не в школе, Ханна так уверенно ответила: «Выходной по состоянию психического здоровья», что та лишь кивнула. А в конце дня мы сели на автобус и поехали ко мне домой. Я отправила папе сообщение с вопросом, может ли Ханна у нас переночевать. Написала, что прекрасно понимаю, что сейчас учебная неделя, но ей необходимо остаться в городе. Он согласился.
Дома я показала Ханне гостиную, кухню, ванную, папину комнату и мою – так и не обустроенную толком – комнату.
Я прошла мимо закрытой двери в комнату Мэй, но затем остановилась на секунду, развернулась и повернула дверную ручку.
– А это комната моей сестры, – сказала я.
Мы вошли, и Ханна стала разглядывать полусгоревшие свечи Мэй на комоде, коллекцию ее солнцезащитных очков в форме сердец, банку с ракушками, флакон с духами «Санфлауэр». Ее фотографии на пробковой доске, плакат Ривера на стене, натянутую вдоль стен гирлянду из лампочек.
– Ух ты! Твоя сестра была классной, – восхитилась Ханна.
– Да, – улыбнулась я и услышала, как открылась входная дверь. – Пап?
Ханна внезапно занервничала.
– Думаешь, я понравлюсь ему? – прошептала она.
– Конечно, – ответила я, входя с ней в гостиную. – Привет, пап. Это Ханна.
Я никогда еще не видела Ханну такой. Она была похожа на маленькую девочку, когда переминалась с ноги на ногу и вытирала ладони о платье. Наверное, ей было очень важно, что подумает о ней мой папа. Я с грустью осознала, что она не знает, как вести себя с родителями, у нее не было опыта.
– Здравствуйте, сэр, – протянула она папе руку.
Папа улыбнулся.
– Зови меня Джим. Я очень рад наконец-то познакомиться с тобой!
– Я тоже.
– Вы хотите есть? – спросил папа.
Мы уже вечность не ели ничего кроме еды из микроволновки, и разогревала ее обычно я, но тут папа добавил:
– Я собираюсь приготовить знаменитые тако Джима.
Он хочет произвести впечатление на Ханну, поняла я и улыбнулась. Видимо, он обрадовался тому, что я пригласила домой подругу. И он хотел, чтобы нам было хорошо.
Так
Перед сном Ханна надела мою пижаму. Мы пытались заснуть, лежа в постели под светящимися в темноте звездочками на потолке, когда Ханна повернулась ко мне и сказала:
– Мне кажется, Джейсон просто зол на весь мир. Наши родители умерли, мы вынуждены жить с бабушкой и дедушкой, и его надежды на поступление в университет и на футбол рухнули. И, думаю, он боится за меня. Что я облажаюсь и застряну здесь навсегда. Самое странное – что я должна бы ненавидеть его, но это не так. Нет, порой я, конечно, ненавижу его, но, знаешь, он ведь мой брат. Я все равно его люблю. По-твоему, я ненормальная?
66
Midnight in Paris (2011).
– Нет, – ответила я. – Я сейчас вернусь.
Мне хотелось сделать Ханне приятное, и у меня появилась идея, как именно. Я на цыпочках вышла из комнаты, опустила лестницу, ведущую на чердак, и забралась наверх, в темноту, где мы с Мэй притворялись пробравшимися на судно безбилетными пассажирами. Отыскала и открыла коробку с надписью «Хэллоуин». Там лежали две пары крыльев, которые мы с Мэй надевали – идеальной формы, обтянутые прозрачным капроном и украшенные узорами из блесток. Я взяла крылья Мэй и принесла их Ханне.
– Возьми, – сказала я. – Я подумала, что, возможно, они тебе понадобятся. Они сделают тебя храброй.
Она села в постели, надела крылья, натянув на плечи держащие их резинки, и улыбнулась:
– Они прекрасны.
Искренне ваша,
Лорел
Дорогой Джим,
Собираясь в школу этим утром, Ханна надела крылья и объявила:
– Сегодня я их не сниму. – И, войдя в школьный коридор, игнорировала всех, кто таращился на нее.
Я отослала сообщение Натали, и она согласилась встретиться с нами в обеденный перерыв на аллее. Ханна пообещала мне, что поговорит с ней. Мы с Ханной пришли первыми, и когда подошла и прислонилась к стене Натали, они долгое время молча смотрели друг на друга.
Наконец Ханна нарушила молчание:
– Я, правда, люблю тебя, – выпалила она. – Прости меня. Просто мне страшно. Я не знаю, как себя вести, и ненавижу, что о нас судачат. Я еще не готова объявить, что мы пара, но обещаю, что перестану встречаться с другими.
Натали не отрывала от нее взгляда.
– Правда?
Ханна кивнула и поспешно, словно опережая готовые прорваться рыдания, продолжила:
– Что-то случилось с Джейсоном после той вечеринки. Если ты думала, что он разозлился, встретив меня там с Кейси, то видела бы ты его, когда он узнал о том, что мы с тобой целовались в ванной. Он кричал: «Это нормально для лесбиянок, а не для моей сестры». Я пыталась, на самом деле пыталась отстаивать нас. Он ударил меня. Но это неважно. Главное, что он уезжает этим летом.