Письмо не по адресу. Любовная горячка
Шрифт:
Так вот, прежде чем родители учинят мне допрос с пристрастием, будь добр, изложи подробно, что ТЫ им сказал.
С кисловатой миной,
МАКС
Отправитель:БерриБлу
Получатель:ПинкМаффин
Тема сообщения:Цирк, да и только!
Привет, МАКС!
Что ещё за «тайком»? Ладно, в вашем случае это может сработать. Но ведь свиньи были у меня, если помнишь. И сделай милость,
Впрочем, расскажу о том, что произошло… Я еле вырвался из кафе, потому что народу было просто тьма, мы едва справлялись, и бабушки-завсегдатушки нетерпеливо постукивали вставными челюстями, ожидая, когда дойдёт черёд и до их заказов. Надеюсь, вскоре у нас появится новая официантка. Та, что работала раньше, сейчас в декрете. Тем не менее мне удалось улизнуть и в тёплой компании Готтхильфа и Женевьевы отправиться к вам.
Настроение у меня, как ты можешь догадаться, было так себе. Да, мы вызволили свиней из лаборатории, чтобы они могли вести достойную свинскую жизнь, однако со стороны может показаться, что мы их просто украли.
Бежим мы с ними, в общем. Минут через 20 на горизонте появляется ваша вилла. Но тут возникает другая проблема: я не знаю, как остановить Готтхильфа и Женевьеву. Въездные ворота, к счастью, открыты, и мы влетаем на ваш участок; робко надеюсь, что перед закрытой дверью они остановятся. Куда там! Без тормозов несутся ко входу в дом. Я лихорадочно вспоминаю уроки физики: что получится, если массу умножить на скорость прохождения, через массивную деревянную дверь?!
И тут происходит что-то странное. Готтхильф внезапно сбавляет темп и начинает крутить головой. В смысле, теперь он двигается не медленнее, но грациознее, практически паря над землёй.
Проследив за направлением его взгляда, я обнаруживаю Розали, мопсиху, за которой присматривает ваша горничная. Глаза Готтхильфа и Розали встречаются, Всё ясно — любовь с первого взгляда! Хотя, конечно, союз свиньи и собаки — это по крайней мере странно. С другой стороны, любого мопса, а эту мопсиху в особенности, совсем не трудно принять за свинью.
Женевьева усугубляет ситуацию: она-то не видит Розали и продолжает нестись на прежней скорости. Слева свинья медленная, справа свинья быстрая, посередине я. Не знаю даже, почему мне не приходит и голову отпустить поводки. Знаешь, я и раньше считал, что руки у меня длинноваты; теперь же, благодаря стараниям наших свиней, они удлинились ещё.
Тут один из поводков выскальзывает из моей руки, и я с поразительным проворством делаю поворот вокруг своей оси. Простой свиной тулуп [2] , так сказать. Пока я кручусь, в поле зрения попадает чьё-то лицо. Как выяснилось, это был твой отец.
Хочу прокричать «извините!», но дальше звука «и-и» мои усилия не идут, потому что я кувырком приземляюсь на клумбу, а потом Женевьева оттаскивает меня ещё метров на пять, прежде чем остановиться.
Садовник у вас, кстати, молодец. По крайней мере, земля на клумбе была мягкой и рыхлой.
2
Тулуп —
Ну и вот, не успеваю я всласть откашляться и выплюнуть изо рта землю, как вдруг замечаю мужские ноги в дорогущем костюме, которые встают прямо напротив моего лица и угрожающе спрашивают:
— Что это значит? — Разумеется, спрашивают не ноги, а твой отец. — Что вы здесь делаете?! — кричит он на меня.
— Свиньи! — в отчаянии воплю я. — Это они во всём виноваты! Они вырвались и побежали…
Женевьева мгновенно реагирует на «побежали»: подскакивает и тащит меня за собой в ваш дом, через холл к открытой двери. Там стоит женщина. Видимо, это и есть твоя мама. Она одета как на картинках в модных журналах, которые бабушки притаскивают в наше кафе целыми стопками. В общем, с заварочным чайником в руке она стоит возле длинного накрытого стола.
Её взгляд падает на Женевьеву, и она начинает визжать:
— На помощь! Чудовище!
Хм интересная подборка слои. Если бы я находился в нашей столовой и на меня откуда ни возьмись налетела одичалая свинья, я, наверно, закричал бы: «Проклятье! Что здесь делает свинья?» — или что-нибудь в том же духе.
Но она визжит:
— На помощь! Чудовище!
Твоя мама всё время так разговаривает? Или дело в тех китчевых романах, которые она любит читать? Кроме того, я не совсем уверен, кого из нас — меня или Женевьеву — она имеет в виду. Не стоит забывать, что я как раз слегка вспахал лицом одну из ваших клумб.
И тут она совершает такое, чего я никогда прежде не видел. Прямо оттуда, где стояла, она вспрыгивает на стол, по-прежнему держа чайник в руке и не пролив ни капли. С ума сойти! Цирк, да и только! Знаешь, в этот миг мне почему-то вспомнилась твоя фотография, которая стоит на каминной полке. Ты очень похожа на свою красивую маму (если ты понимаешь, что я имею в виду).
Так вот, твоя мама стоит на столе, смотрит на меня и не кричит что-нибудь вроде: «Идиот! А ну немедленно уберите эту свинью отсюда!» — а вполне дружелюбно спрашивает:
— Не могли бы вы унести животное отсюда, молодой человек?
— Я бы с радостью, — лепечу я. — Но эти свиньи бегают…
Женевьева делает резкий разворот назад и мчится обратно в сад. Твой папа, совершив самый настоящий гимнастический прыжок согнувшись, едва успевает укрыться за дверью.
— Эти свиньи для МАКС! — кричу я в полёте. — Я хотел отдать их ей!
На этих словах я отпускаю поводки. И что же делает Женевьева, глупая свинья? Переходит с галопа на рысь, и вот уже она совершенно миролюбивым прогулочным шагом подходит к Готтхильфу и Розали, которые дружно дремлют на солнышке.
— Спасибо, молодой человек! — слышу я голос твоей мамы.
Я поворачиваюсь, собираясь было сказать: «Не стоит благодарности». Но слова застревают в горле.
Передо мной стоит твой отец.
— Кто вы? — шипит он и выглядит при этом, как вулкан перед самым извержением.
— Друг МАКС, — отвечаю я робко.
Вулкан в мгновение ока начинает плеваться лавой:
— ВОН ОТСЮДА!
— Пожалуйста, позаботьтесь о свиньях, — прошу я напоследок.