Письмо от русалки
Шрифт:
Видимо, Кристиан услышал звук подъехавшей машины, потому что открыл дверь еще до того, как Эрика успела постучать. Она отметила рану у него на лбу, однако почувствовала, что вопрос о ее происхождении может оказаться некстати.
— Это ты? — спросил он, как и Санна, без всякого энтузиазма.
От такого приема Эрика почувствовала себя почти прокаженной.
— Со мной еще двое, — попыталась она пошутить, но Кристиан не улыбнулся.
— Я работаю, — заявил он, не делая никаких движений, чтобы впустить ее.
— Я отвлеку
— Сама знаешь, что такое, когда пришло вдохновение, — ответил он.
Дело оборачивалось еще хуже, чем ожидала Эрика.
— Ко мне заезжала Габи. Она рассказала о вашей встрече.
Кристиан опустил плечи.
— Она специально приехала сюда ради этого?
— Нет, у нее была деловая встреча в Гётеборге. Но она очень обеспокоена, и она подумала, что я… Послушай, мы не можем войти и поговорить?
Кристиан молча сделал шаг в сторону, пропуская ее. Потолок в домике нависал так низко, что ему пришлось чуть наклониться, но Эрика, которая была ниже, могла стоять в полный рост. Повернувшись к ней спиной, он прошел в комнатку, окна которой выходили на залив. Включенный компьютер и разбросанные на откидном столике листы указывали на то, что он действительно работал.
— Ну и что она тебе сказала? — спросил он, усевшись нога на ногу. Руки он тоже скрестил на груди — вся его поза говорила о нежелании разговаривать.
— Как я уже сказала, она встревожена. Вернее сказать, обеспокоена. Она говорит, что ты отказываешься давать интервью и участвовать в рекламе книги.
— Так и есть, — кивнул Кристиан, еще крепче прижав руки к груди.
— Можно спросить, почему?
— А ты сама не догадываешься? — зло прошипел он.
Эрика вздрогнула, он отметил ее реакцию и, кажется, пожалел о своем резком тоне.
— Ты прекрасно понимаешь почему, — глухо проговорил он. — Я не могу… После того, что написали газетчики, это просто невозможно…
— Ты боишься снова привлечь к себе внимание? Поэтому ты отказываешься? Ты что, получил еще письма? Ты знаешь, от кого они?
Вопросы так и посыпались из нее.
Кристиан с силой тряхнул головой.
— Я ничего не знаю. — Он снова невольно повысил голос. — Я абсолютно ничего не знаю! Я хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое и дали мне спокойно работать, не навязывая мне… — Он отвел глаза.
Эрика рассматривала Кристиана. Его фигура как-то не вписывалась в обстановку рыбацкой лачуги. Она отмечала это и раньше, а теперь это еще больше бросалось в глаза. Он выглядел совершенно чуждо среди рыболовных снастей, развешанных по стенам. Хижина казалась кукольным домиком, в который он втиснул свое долговязое тело и застрял в таком положении. Вероятно, это отчасти так и было.
Она посмотрела на страницы рукописи. С ее места нельзя было прочитать отдельных слов, но ей показалось, что там не менее ста страниц.
— Это у тебя новая книга?
Она не намеревалась уходить от темы,
— Да, — ответил он и, кажется, немного расслабился.
— Это продолжение «Русалки»?
Кристиан улыбнулся.
— У «Русалки» не может быть продолжения, — ответил он и перевел взгляд на залив за окном. — Не могу себе представить, как они на это решаются, — продолжал он задумчиво.
— Что? — переспросила Эрика, не поняв до конца его улыбки. — На что решаются?
— Прыгнуть.
Эрика посмотрела туда же, куда и он. Теперь она поняла, что он имел в виду.
— Ты имеешь в виду — с вышки в Бадхольмене?
— Да, — сказал Кристиан, не сводя глаз с вышки для прыжков в воду.
— Я бы никогда не решилась. С другой стороны, я позорно боюсь воды, учитывая тот факт, что выросла здесь.
— Я тоже не решился.
Голос Кристиана звучал глухо, словно он погрузился в свои мысли. Эрика напряженно ожидала продолжения. Что-то скрывалось между строк — странное напряжение, которое вот-вот грозило взорваться, словно бомба. Она не решалась пошевелиться, старалась не дышать. Несколько мгновений спустя Кристиан проговорил:
— А она смогла.
— Кто? — прошептала Эрика. Поначалу ей казалось, что ответа не последует. В хижине воцарилась тишина. Но потом Кристиан чуть слышно произнес:
— Русалка.
— В книге?
Эрика ничего не понимала. Что он пытался сказать? И где он находился? Явно не здесь и не с ней. Его мысли бродили где-то далеко, и она от души желала знать, где именно.
В следующую секунду наваждение исчезло. Кристиан сделал глубокий вдох и обернулся к ней:
— Я хочу сосредоточиться на новой рукописи, а не давать дурацкие интервью и писать на книгах поздравления с днем рождения.
— Это часть писательской работы, — напомнила ему Эрика, несколько задетая его высокомерным тоном.
— А что, у меня нет выбора? — спросил он. Голос звучал спокойно, но в нем ощущалось напряжение.
— Если ты не был готов выполнять эту часть работы, то надо было сказать об этом с самого начала. Издательство, рынок, читатели, наконец, — самое важное, что у нас есть, — ожидают, что мы уделим им часть нашего времени. Если ты не хочешь во всем этом участвовать — ну, тогда надо было сразу это озвучить. Изменить правила в процессе игры уже нельзя.
Кристиан уставился в пол, но Эрика видела, что он внимательно слушает ее и ловит каждое слово. Когда он снова поднял голову, в глазах у него стояли слезы.
— Я просто не могу, Эрика. Это невозможно объяснить…
Он потряс головой, начал снова:
— Я не могу. Пусть они подают на меня в суд, заносят меня в черный список — меня это не волнует. Я все равно буду продолжать писать. Но играть в эти игры — не в моих силах.
Он зачесался, словно под кожей на руках забегали муравьи.