Пистолет для мертвеца
Шрифт:
– Поздравляю с заключением сделки, – сказал Холидей и поднял стакан.
– Благодарю, – ответил Флай. – Вот если бы удалось сделать хотя бы один приличный кадр перестрелки, я бы заработал на нем такие деньги!.. – он печально покачал головой. – Впрочем, даже знай я заранее, что затевается бой, все равно бы не сумел снять никого из вас – дым стоял очень плотный. Прямо не знаю, как вы попадали в цели.
– В счет идет только первый выстрел, – с улыбкой ответил Холидей. – Дальше палишь на потеху толпе.
– Вы
– О, еще как серьезно.
– Как дела у Верджила? – спросил Уиггинс.
– Живой, – ответил Холидей. – Правда, не сможет уже играть в эту новую игру…
– Бейсбол?
– Он самый. Однако жить будет.
– Рад слышать. Я пытался быть с ним приветливым, но эти Эрпы… Еще не встречал людей столь мрачных, серьезных и неулыбчивых. Морган чуть лучше остальных, и все же…
– Служба у этих людей такая мрачная и серьезная, что им просто не до улыбок, – заметил Холидей.
– Про вас не могу сказать того же.
– Я понимаю, что жизнь – просто шутка небес, а они – нет.
– Интересно, кто-нибудь еще в мире так думает? – произнес Флай.
– Да, один человек мой взгляд на жизнь разделяет, – ответил Холидей.
– Кто же он?
– Джонни Ринго.
Они проговорили еще с час. Потом Уиггинс и Флай отправились ужинать, а Холидей, прихватив остатки виски, ушел в заднюю комнату, где в гордом одиночестве стал раскладывать пасьянс. В десять часов он выглянул в зал и, не увидев никого из крупных игроков, решил прогуляться до «Птичьей клетки» в надежде встретить идущих со спектакля Уайетта и Моргана.
Он вышел на улицу, повернул, дойдя до Аллен-стрит, и уже направился к театру, что стоял на углу Аллен и Шестой улицы, но примерно в квартале от него заметил в окне бильярдной Уайетта и Моргана. Эрпы играли в пул.
Холидей вошел в бильярдную.
– Партия?
– Короткая получилась, – ответил Морган.
– Как Джози?
– Потрясающе, – сказал Уайетт Эрп. – Я потом зайду за ней и мы поужинаем вместе. Правда, она еще час будет переодеваться. Кстати, ей в гримерке даже ванну поставили. Вот как нынче звезд чествуют.
Морган обошел стол и протянул руку.
– Плати давай.
Уайетт кинул ему серебряный доллар.
– Хорошо, – сказал Боб Хэтч, совладелец заведения, худой лысеющий мужчина с большими усами. – Теперь попробуй с чемпионом сыграть.
– Держите мой кий, – предложил ему Уайетт.
– Нет, спасибо, – отказался Хэтч. – У меня свой, – он гордо продемонстрировал кий, – изготовлен на заказ в Чикаго.
Хэтч построил шары и наклонился над столом, готовый разбить их. С первого удара загнал в лузу один шар, потом ударил еще два раза, на четвертый промахнулся и уступил очередь Моргану.
– Готовьтесь расстаться с денежками и короной, – пригрозил ему Морган, глядя на шары и просчитывая удар, затем обошел стол и занял позицию. Он уже
– Айк Клэнтон! – взревел Уайетт и бросился на улицу.
Хэтч схватился за собственный револьвер и выбежал было за ним, но Холидей его удержал.
– Уайетту ваша помощь не нужна, – сказал дантист. – Скажу даже больше, он ее не желает. Лучше помогите мне с Морганом.
Они перевернули младшего Эрпа на спину, и Холидей жестом попросил подать воды. Попытался напоить Моргана, но тот бессильно уронил голову на бок.
– Он мертв, Док, – сказал Хэтч.
Не нащупав пульса, Холидей даже не стал слушать сердце.
– Твою мать! – пробормотал он.
– Нам точно не надо помочь Уайетту? – спросил один из зевак.
– Это был Айк Клэнтон. Пусть Уайетт сам отомстит.
Через несколько минут раздался выстрел, следом – вопль. Затем еще пять выстрелов с интервалом в десять секунд. Больше никто не кричал; воцарилась тишина.
Перестрелка у кораля «О-Кей» наконец завершилась.
40
Следующим утром Холидей, выходя из заведения Кейт через парадную дверь, прикрыл глаза ладонью от яркого солнца и потому чуть не врезался в Бэта Мастерсона.
– А я тебя тут поджидаю, – улыбаясь, произнес журналист.
– Крови моей ты пить не станешь, – без тени страха ответил Холидей. – Мне едва хватает сил прогнать ее по собственным жилам.
– Я вообще ничьей крови не хочу! – воскликнул Мастерсон. – Взгляни! Самый разгар дня, я стою под солнцем. И вот еще, смотри, – они открыл рот, – клыков нет!
– Вот ведь сын собачий! – произнес Холидей. – Старик Куэсула выполнил уговор.
– Я уже сбегал в «Ориентал» поблагодарить Уайетта, – продолжил Мастерсон. – Жаль, конечно, Морга и Верджа… Особенно Морга.
– Если бы Айк не задержался в городе, чтобы всадить ему в спину пулю, то ускакал бы за пять сотен миль отсюда. И быть бы тебе тогда вампиром до конца дней.
– Все равно жаль.
– Что ж, ты перестал быть летучей мышью и снова сделался прежним, я рад, – ответил Холидей. – Что думаешь делать дальше?
– Причины, по которой я приехал в Тумстоун, больше нет: двое Клэнтонов мертвы, третий калека, погибли братья Маклори. Да, остались недобитые Ковбои, однако у них нет вожака. Еще поговаривают, будто серебряная жила иссякла, так что бандюги скоро переберутся в другое местечко.
– Кто это сказал, что шахты больше не приносят серебра? – спросил Холидей.
– Джон Клам. Буквально этим утром.
– Надеюсь, ты не поделился с ним радостью? – спросил Холидей. – Он ведь даже не знал, что ты был вампиром.