Питер Пэн должен умереть
Шрифт:
Когда Макс перелез через фальшборт, он увидел Питера, что замер на месте, чуть согнув колени, будто приготовившись к прыжку, и, похоже, того самого пирата, что теперь сидел к мальчишкам спиной на половине бочки и распутывал лески, спрятавшись от солнца под плотным тентом. Мужчина был чуть выше самого Макса, но весил минимум в два раза больше, а одет был в свободные холщовые штаны, высокие сапоги, рубаху с подвернутыми до локтей рукавами, обнажающими загорелую кожу, полную белесых шрамов, и треугольную шляпу.
Не сводя взгляда с пирата, Питер ткнул пальцем в сторону кормы. Макс, Куст и Тихий, успевшие забраться
Пират оглянулся, выпучил глаза и открыл было рот — но поднять тревогу не успел. Питер прыгнул к пирату и всадил нож ему прямо под подбородок по самую рукоять — а после легко подхватил булькающее тело, вяло подрыгивающее ногами в предсмертной агонии, подтащил к борту и скинул в море. Раздался громкий «плюх!», покойник ушел под темную воду, Питер же погрозил кулаком Звону, что лишь виновато развел руками, признавая косяк. А Макс подумал, насколько же силен Питер — который выглядел как обычный худощавый пацан — раз поднял такую тушу легко, словно пушинку.
Питер уже было повел четверку в сторону кормы, когда сверху раздался вопль:
— Эй, Сиплый, че за шум?
Все пятеро мальчишек тут же спрятались под тент и достали ножи. Сжимая деревянную рукоять, Макс слушал биение собственного сердца, что напоминало барабан, и думал о том, сколько шансов у них выйти из передряги живыми, если их вдруг застукают. Да, пыльца фей позволяет любому летать подобно птице — но у пиратов есть пушки, и, скорее всего, мушкеты, пистолеты или накрайняк луки с арбалетами. Думается, они уже приловчились к летающим тут и там мальчишкам, да и стрелять умеют...
Поймав взгляд приятелей, Питер лишь хитро подмигнул, свел вместе указательный и большой пальцы, показав знак «ок», а потом тихо прокашлялся.
— Нормально все, акулам объедки скидывал, вот и бесятся, — пробасил он неожиданно грубым и хриплым голосом; признаться, не знай Макс, что то говорит Питер, его можно было бы принять за старого алкаша, курящего минимум по три пачке папирос в день.
— Чуют, паразиты, что скоро попируют, — хохотнул незнакомец. — Ладно, гляди в оба.
Какое-то внутреннее чувство Макса подсказывало ему, что что-то тут не так. Однако он с трудом мог сказать, что именно. Уж больно легко они смогли проникнуть на «Веселый Роджер». Неужели пираты настолько уверены в своих силах, что не выставляют часовых? Да и рев горна наверняка был слышен и на корабле, но среди команды все равно, похоже, царила тишь да гладь, пускай даже часть ее отправилась на остров незадолго до того, как проревел рог.
Макс попытался привлечь внимание Питера отчаянным жестикулированием, но тот лишь скорчил недоуменную физию, повертел пальцем у виска и направился в сторону кормы, согнувшись в три погибели. Звон, Куст и Тихий направились следом, ну а Маску ничего не оставалось кроме как пойти за ними, списав внезапно разыгравшуюся паранойю на нервы.
Из грузового люка, мимо которого они крались, доносились ругань, звон и громкий смех. Макс осмелился заглянуть за край и увидал с две дюжины мужчин, играющих в кости прямо на полу. Точнее сказать, игроков было четверо, прочие же болели за приятелей, давали им советы или же просто сопровождали каждый бросок то радостным воплем, то стоном,
Это слегка успокоило Макса — вряд ли бы пираты были настолько увлечены игрой, что не бросили бы ее, заподозрив неладное — тем более, уж если Питер не выказывал ни капли беспокойства, остальным и вовсе можно было не забивать голову. Пройдя мимо лестницы, которая вела к «шканцам» — Макс понятия не имел, что значит это слово, но Питер так называл площадку на корме — они очутились пред массивной дверью. Куст остался смотреть за лестницей, Тихий — караулить палубу, Питер же по очереди взглянул на Макса со Звоном, толкнул дверь и все трое они прошли в каюту.
Внутри не было ни души. Покои капитана «Веселого Роджера» не уступали размером спальне Питера. Прямо перед мальчишками находился массивный прямоугольный стол, на котором стояли чернильница, держатель с белым пером для письма, какая-то книга и забитая окурками пепельница, выполненная в виде человеческого черепа. Сбоку от стола была застеленная точно по нитке кровать, по другую сторону — высокий шкаф. Позади находились продолговатые окна, а над потолком висела круглая свечная люстра. Штор на окнах не было, но сквозь мутные грязные стекла почти не пробивался свет, из-за чего Питер, закрывая дверь, оставил небольшую щелку, самую малость, чтобы не шариться тут в полнейшей темени.
— Пит, а где сам Крюк-то? — свистящим шепотом спросил Звон.
— Я почем знаю? — столь же тихо ответил Питер. — Как раз сегодня он забыл доложить мне о своих планах на день. Хватит языками молоть, ищем компас и сваливаем.
Услышав под ногами шуршание, Макс пригляделся — и обнаружил, что пол в каюте точно ковром покрыт ровным слоем мокрых опилок. Все трое принялись тщательно обыскивать каюту, внимательно вслушиваясь к тому, что происходит снаружи — но где-то на нижней палубе все также гремел шумный гомон, возвещая о том, что пираты и знать не знают о незваных гостях.
Питер сразу же полез обыскивать ящики стола, Звон зарылся в шкаф, Макс же решил проверить висевшие на стенах картины в золоченых рамах. В высоком искусстве он особо не шарил, но мазня вроде была ниче, хоть и являла собой сплошь корабельные сражения, морские пейзажи, порты и тому подобную лабуду.
Впрочем, вскоре Макс нашел кое-что любопытное — пожелтевший лист бумаги, на котором сверху был намалеван герб, представляющий собой щит, разделенный на три части: на нижней половине на черном фоне цвели три белых лилии, верхнюю же разделяла вертикальная черта, превращая прямоугольник в два квадрата — левый синий с золотым лотосом и правый красный с золотым же львом.
Буквы почти выцвели, но Макс все же сумел прочитать, что то, между прочим, диплом Королевского колледжа Богоматери Итонской, выданный некоему Джеймсу Хоукену. Хм, а Крюк, похоже, до того, как пуститься во все тяжкие и стать морским волком, был тем еще заучкой…
Макс с приятелями обшарили каждый клочок каюты, но компаса так и не нашли. Вынырнув из сундука, Питер уселся на стол, скрестил руки на груди и обвел комнату хмурым взглядом — сквозь дверную щель же послышался встревоженный шепот Куста: