Питер
Шрифт:
— Ты чего?
— Я? Я ничего. Ты в вагон этот заглядывал?
— Я?
Негр вдруг поднял руку…
— Нет! — заорал Иван.
Уберфюрер вскочил, попытался перехватить руку Манделы, охнул. Упал на колени. Мандела, пнувший его коленом, отодвинулся. Быстро встал в стойку.
Тоже боевое самбо? — подумал Иван. — Как у Звездочета?
В следующее мгновение он прыгнул. Мандела резко перехватил его в воздухе за кисть, вывернул корпус. Иван полетел на землю, рефлекторно ушел в кувырок. Ох! М-мать. Попытался
Мандела посмотрел на них равнодушными стеклами.
Потом поднял руки, ослабил шнурок, стянул назад капюшон.
Взялся за маску…
Не надо! — подумал Иван.
…и резким движением сорвал противогаз с лица — словно кожу снимал. Р-раз! Под серой резиной оказалось потная смуглая физиономия. Широкий нос, темные зрачки, ярко-белые, словно светящиеся в сумерках, белки глаз.
Мандела глубоко вдохнул. Ноздри его раздувались.
Уберфюрер с трудом поднялся, с трудом поднял маску, сплюнул кровью. Снова натянул. Выпрямился.
Седой и Кузнецов смотрели на драчунов, озадаченные.
— Что, не ожидал от негра? — спросил Мандела. — Если бы знал, как мне сейчас дышится, Убер. Отлично. Просто отлично.
— Дурак, — Уберфюрер сделал шаг. — Надень маску. Пожалуйста.
— В этом мире нужно что-то менять, — сказал Мандела. — Потому что так, как сейчас — это не жизнь. Это доживание.
— И что? — сказал Уберфюрер. — Ты решил, что надышаться радиоактивной фигней — лучший способ? Это, брат, самоубийство называется. И никакой доблести в этом я лично не вижу. Ты еще заплачь сейчас, чтобы я расчувствовался.
— Прямо сейчас, — пообещал Мандела. — По просьбам телезрителей.
— Юра, — сказал Иван негромко.
Он видел, куда упал противогаз негра, и медленно, стараясь сделать это незаметно, двинулся в ту сторону. Идти было трудно, в голове гудело. Крепко его Мандела приложил, однако… Но надо.
— Что, командир? — негр стоял к нему полубоком. — Не сладко? Ты извини, что я тебя ударил. Только ты меня не трогай, ладно? Договорились?
Иван остановился. Поднял руки. Только бы он за оружие не взялся…
— Хорошо, Юра.
— Мандела, — Убер сделал шаг вперед.
Негр вдруг поднял автомат, щелчок предохранителя. Уберфюрер замер. Иван чертыхнулся про себя. Все это уже становилось не смешно. Далеко не смешно…
— Не надо меня останавливать, — сказал Мандела. — Пожалуйста. Вы мои друзья. Я не хочу в вас стрелять. — Он обвел всех взглядом, упрямый, смуглый. — Но буду.
— Ты, ублюдок черный, ты же сдохнешь сейчас! — сорвался Убер. — Надень маску, урод! Или я тебе ее в задницу затолкаю!
Короткая очередь разорвала воздух. Очень плохо, подумал Иван. Это настолько плохо, что лучше бы нам вообще отсюда мотать подальше и побыстрее. Затылок разболелся не на шутку.
Уберфюрер отшатнулся. Мандела стрелял в землю
— Мандела, мы без тебя даже дрезину не дотащим! — крикнул Кузнецов. Молодец парень!
Негр улыбнулся.
— Хороший аргумент, — сказал он, — но запоздалый. Прощайте, друзья. Увидимся в следующей жизни. Или не увидимся. И да, еще… Не ходите за мной. Не надо.
Он мягко отступил, продолжая держать автомат на весу.
— Но почему? — спросил Иван, чтобы потянуть время.
— Почему я это делаю? — Мандела остановился, покачал головой. — Когда мы туда ехали… на ЛАЭС… Я думал, мы найдем что-то, что станет нашей надеждой. Для нас, для человечества… Что-то… не знаю, что! Но оказалось, что там сидит всего лишь чокнутый старик, разогревающий на ядерном реакторе чайник. Вам не кажется, что это просто метафора, описывающая все человечество? Мы, люди, всегда так поступали, чего уж скрывать.
— А его сын? — негромко вступил в разговор Седой.
Мандела замер. Потом вдруг встряхнул головой, словно прогоняя непрошеные мысли.
— Его сын — это шанс, — он усмехнулся. — Но не для нас, не для людей.
— А для кого?
— Для таких тварей, как он. Понимаете?
Иван выпрямился.
— Другая экосистема, — сказал он. — Вот что это такое.
— Верно, — Мандела стоял, ветер теребил его упрямые черные волосы. — Он паразит. Мы тогда не поняли, что этот так называемый «сын» — паразит.
Вот к чему мы придем в итоге. Все мы станем носителями для этих тварей. А я не хочу этого видеть. Нет, не хочу.
Молчание. Шум ветра.
— Но… — начал было Иван, но Мандела его перебил:
— Думаете, старик трупы выкапывает, чтобы похоронить? — негр оскалил зубы. Такой белый полумесяц на черном. — Как бы не так. Он ими сынка кормит. А чтобы совесть успокоить, ставит кресты над пустыми могилами.
— Ерунда, — сказал Уберфюрер. Но как-то не очень уверенно.
— Прощайте, — сказал Мандела. Иван моргнул. Прежде чем уйти, негр вдруг поднял руку и помахал им. Повернулся и пошел вдоль состава. Иван смотрел, как он проходит мимо тепловоза, словно замершего в удивлении от такого поворота событий. Ржавый сине-красный гигант молча стоял на рельсах. Похоже, он видел людей впервые за последние два десятка лет. Но ничего не изменилось. Люди традиционно выясняли отношения…
— Вот идиот, — сказал Уберфюрер растерянно.
Иван резко повернулся к нему, замах… удар.
Скинхед плюхнулся на гравий. Посмотрел на Ивана снизу вверх:
— Ты чего?
Иван шагнул вперед и ткнул его кулаком в грудь.
— Ты чертов фашист и отморозок, понял?! А теперь — встать! У нас до хрена работы.
— Раз, два, взяли! — скомандовал Иван.
Металл резал пальцы. Дрезина стала еще тяжелее — оно понятно, на одного грузчика меньше…