Плач богов
Шрифт:
– Спасибо, сынок. Можешь возвращаться к своей работе, мы и без твоей помощи прекрасно справимся.
Она так и не успела поднять руки, чтобы забрать пузырёк из его на удивление аккуратных (почти изящных) пальцев. Это сделала Лилиан, причём так поспешно, словно испугалась, будто он и впрямь собирался прикоснуться к юной барышне, если та решится протянуть к нему свои пугливые пальчики.
Всего несколько секунд и только шоковое ощущение от стремительного погружения в происходящее, словно девушку полностью накрыло осязаемой тенью чужой близости, впившись в сознание контрастными образами из объёмных оттенков-складок одежды, смазанных
Не удивительно, почему у Эвелин окончательно пропал дар речи, а полное осмысление того, что вблизи мужчина оказался совершенно другим, чем издалека (о самом восприятии его близости можно и не уточнять), так и вовсе лишало разум былой хватки, а руки-ноги – крепкой опоры и устойчивости.
________________________________________
*кофр– сундук; большой чемодан или дорожная сумка с несколькими отделениями; большой сундук, окованный железом, с отдельными секциями для обуви и одежды, которая может храниться в нём прямо на вешалках.
**ёнда– устар.непотребная баба
***баррель– (англ. barrel — бочка) — мера объёма сыпучих веществ и жидкостей, равная «бочке». В 1803 году: 1 баррель = 36 элевых галлонов = 166,36 литра
Глава шестая
– Смотрю, кто-то нашёл себе достойную ровню. Не даром говорят, грязь хорошо липнет только к грязи. – ехидный голосочек Софии Клеменс остро заточенной спицей пыточного орудия неожиданно и весьма глубоко процарапал по оголённым эмоциям Эвы. Столь безумно бешеного (ещё и болезненного) возвращения в реальность ей не приходилось испытывать уже очень давно, едва не на грани предсмертной остановки сердца с последующим провалом в глубокий обморок или в цепкие тиски сковывающего льда.
Перед глазами опять всё поплыло и запульсировало, в том числе и лицо молодого грузчика, чей совершенный профиль древнеримского божества (не иначе) врезался тёмным оттиском-силуэтом в чуть живую память, когда мужчина повернул голову и почти исподлобья резанул недобрым взглядом всё то расстояние, что отделяло его от неугомонной Софи.
– Вам бы последить за тем, что слетает с вашего шаловливого язычка, миледи, а то, не дай бог, кто-то сочтёт вас не в меру несдержанной. – Эвелин всё-таки расслышала его слова или скорее сочный баритон слегка напряжённого голоса, который продолжал наносить свой авторский подчерк особого звучания на слуховые рецепторы, словно осязаемым касанием быстрых взмахов крыльев мотылька.
– Может это тебе следует попридержать свой не в меру развязанный язык, холоп, особенно перед тем, кто тебе платит? – если бы Эва в тот момент не находилась на грани полуобморочного состояния, возможно бы она и заметила, как изменилась Софи, практически потеряв своё лицо и даже колкую надменность в голосе.
– Прошу прощения, миледи, если мои слова прозвучали для вас, как за оскорбление, но на то я и грязный холоп, светским манерам не обучен, а изложению умных мыслей и подавно.
– Может вам обоим заняться своими делами? А тебе, сынок, и впрямь лучше прикрыть рот и вернуться к своей непосредственной работе.
– Простите, мэм. Подобного более не повторится. – извинялся он, конечно же, перед служанкой, отвернувшись от вспыхнувшей от его слов барышни с таким видом, будто успел забыть о присутствии Софии за считанные мгновения.
Наверное, в ту минуту с Эвелин успело произойти слишком уж бесконтрольное осмысление происходящим, исколовшее насквозь её ослабевшую сущность и тело сумасшедшей скоростью смены событий. Но больше всего её шокировало необъяснимым желанием схватить грузчика за руку и… попросить остаться…
Неужели она спятила? Тогда откуда столь дичайшая идея фикс, будто он здесь единственный, кто был способен её защитить даже ценой рабочего места? При чём вопрос иного плана не переставал изводить девушку навязчивой мыслью в параллельной колее сознания – почему он вообще это делал? Он же был главным свидетелем её публичного позора! Она должна была сгореть от стыда в кучку невесомого тлена только от одного его взгляда. И почему она думала об этом, именно в тот момент, когда чувство опустошающего одиночества в окружении стольких людей полосовало похлеще реальных ножей, толкая на необдуманные поступки и подрезая изводящей слабостью до основания?
– Я с тобой ещё не закончила, колоброт*! И с тобой тоже… - Софи, по ходу, единственная, на кого не подействовали осаждающие фразы служанки и для кого последнее слово было важнее собственной репутации. Она не унималась, когда грузчик уже буквально повернулся к ней спиной, игнорируя угрозы ощетинившейся девушки показательным уходом в другую от неё сторону и не собиралась останавливаться на начатом, когда Эва вместе с Лилиан уже почти успели собрать рассыпавшиеся по булыжнику мостовой вещи.
– Бога ради, мисс Софи, угомонитесь? Прямо на себя не похожи, будто кто подменил. Ступайте уже за сёстрами к каретному двору и ждите там, когда из имения пришлют экипаж.
– Не проще ли нанять кэб? Какой смысл торчать здесь не известно сколько времени?
– Не проще, мисс Софи! У меня каждое пенни на счету и под расписку! А ещё мне нужно будет отослать телеграмму в Леонбург, вашим родителям, а это тоже не из дешёвых удовольствий.
– Уму не постижимо! Путешествовать с тобой ещё хуже, чем с маменькой, не говоря о восхитительном довеске в лице сиротки Эвы. Это лето я бесспорно запомню весьма надолго!
– МИСС СОФИ! А вы это куда собрались, мисс Эвелин?
Да никуда она не собралась! Просто ей уже порядком осточертело быть последней темой всеобщего обсуждения и публичным зрелищем портового «бомонда». А ещё Эву не переставали изводит мысли о молодом грузчике, который должен был вот-вот сделать очередную ходку из грузового трюма обратно сюда.
Хорошо, что ещё не началась полная разгрузка парохода, и ей посчастливилось пережить данное унижение с минимальными потерями. Чёрт с ним с саквояжем! Лили и без того позаботится о его сохранности и куда лучше его хозяйки. Ей просто надо было сбежать, хоть куда-нибудь, лишь бы не здесь и не под прицелом непристойно внимательных глаз молодого грузчика. Хотя бы несколько минут в почти безлюдном месте (если удастся таковое найти) и пока у неё хватает сил на быстрый шаг. Она не заслужила такого и не после изнурительного путешествия, закончившегося хрупкой надеждой на иную жизнь в ином городе, которая была безжалостно раздавлена острым каблучком Софии Клеменс.