Плачь, влюбленный палач!
Шрифт:
— Без сучек все повествование не займет много времени. Убила Петю, закрыла дверь его ключами, вышла. Все.
— Зачем вы нанесли трупу, замечу, уже трупу, 12 ударов лыжной палкой, я спрашивать не буду. Меня интересует вот что… — Русов погрыз кончик карандаша. — Зачем вы убили Виктора Измайлова?
— Мне по порядку? — невинно поинтересовалась Изольда.
— Если можно, — учтиво ответил майор.
— Когда месть была совершена, жизнь моя потеряла смысл. И давно не получала от нее удовольствия, с тех пор, как Петр меня предал. Я страдала, мучилась, томилась и
— Ни черта не понимаю! — простонал Русов.
— Я убила Петра, потом вернулась на дискотеку. Чтобы проститься с подругами, с миром. — Патетично бросила она. — Прожить оставшиеся 2 часа — я решила умереть в полночь — на полную катушку. А потом…
— Ты кататься пошла, дура бестолковая, — встряла злопамятная Сонька.
— Я пошла умирать! — трагично выдохнула Изольда. — Умирать, не банально отравившись. Лететь с горы! Как птица!
— И сломать себе шею, — опять вякнула Сонька.
— Сломать шею, да! Но меня спасли… О! Меня спасли! Рискуя собой…
Русов закатил глаза, но промолчал. А Иольда продолжала.
— Вот тут и наступило прозрение! — Ее голос стал прерывистым, воодушевленным. — Герои есть! Рыцари без страха и упрека! Настоящие мужчины! А не фитюльки, как Петька… Так начался новый виток моей жизни!
— И череда новых преступлений, — цинично проговорил Русов.
— Виктора я убила, чтобы спасти себя! Ведь он знал о моих письмах, о стихах! Он знал о том, что я угрожала Петру, он застал нас за ссорой. Он мог рассказать… По этому я воспользовалась тем, что Галина Ивановна застряла в туалете, ее понос прошиб, а это на долго, я знаю… И пока она кряхтела, я быстро выскользнула из уборной, вошла в Музыкальный зал, достала нож, который украла из столовой еще утром, и…
— Простите, пожалуйста, — торопливо выкрикнула я. — Можно мне спросить?
Русов кивнул.
— А свет ты когда выключила — до или после?
— Да что вам этот свет дался! Какая разница? — возмутилась Изольда. — Ну после, после… А что?
— А почему?
— Потому что это было не очень красивое зрелище…
— Вот! — я даже со стула вскочила. — Я так и подумала! Еще тогда, когда мы обсуждали убийство!
— Не понял, — вновь нахмурился Русов.
— У меня еще тогда мысль мелькнула, что это женщина! Мужик бы ушел и все! Какая ему разница, красивое это зрелище или нет? Он совершает поступки обдуманно… А женщина идет на поводу у своих эмоций. Убить она может, это запросто, а смотреть на плод своего злодейства — нет, потому что это не очень красивое зрелище!
Русов, как видно было по его лицу, ничего из моего сбивчивого рассказа не понял, но тему «света и тьмы» решил закрыть.
— Ответьте теперь на такой вопрос… — продолжил допрос майор. — Зачем…
— Зачем на меня напала? — опять не выдержала Сонька.
— Ты стояла между мной и Артемом! Ты, со своими ужимками, кокетством, пустой болтовней, со своими ручками шаловливыми,
— Я не дура! — прорычала Сонька. — У меня высшее образование!
— У меня тоже! Я еще степень Магистра астрологии! И куча литературных призов! Я не говорю о дипломе бухгалтера, менеджера, кулинара…
— О! Мы еще и готовим! — ехидничала Сонька. — Лучше бы на курсы тантрического секса записалась. Или вступила в клуб любителей Кама-сутры! Это, милочка, в жизни пригодилось бы больше…
— Закройте рты! — взвыл Русов, багровея еще больше. Хотя, казалось бы, куда больше, он и так был скорее малиновым, чем красным. — Обе!
Сонька захлопнула свой хорошенький ротик. Изольда свой нехорошенький. Русов, как дракон, выпустил воздух из носа и проговорил:
— Отлично! Теперь, Изольда Сергеевна, ответьте нам на вопрос — вы хотели убить гражданку Аниськину?
— Конечно, нет, — притворно возмутилась бухгалтерша. — Я просто ее пугала! — А у самой в глазах такая ненависть вспыхнула, что я сразу поняла — врет, гадина!
— Ну, конечно! — взвилась Сонька. — Сначала чуть не задушила, потом с бруском металлическим в столовую приперлась! У меня куча свидетелей! Я это докажу!
— Я просто пугала, — стояла на своем Изольда.
— А телефон зачем разбила? — не удержалась я.
— Я его не трогала, — очень натурально удивилась она.
— А кто тогда?
— Понятия не имею.
— А за что меня прибить хотела? Я-то тебе дорогу не перебегала…
— Леля, я, конечно, тебя терпеть не могу, — Изольда сощурилась. — Ты нисколько не лучше своей подруги, даже хуже…Ты выскочка! Воображала! Задавака! Я тебя презираю! Но я тебя не собиралась убивать!
— А кто тогда собирался? — уныло спросила я.
Но ответить я не услышала, потому что стоило мне замолчать, как дверь, разделяющая зал и фойе, до сего момента плотно закрытая, рывком распахнулась, и в помещение проник грубый злобный Артемонов крик.
— Ах ты волчара позорный!
Мы обернулись и увидели, как в помещение вводят Куку, и как его босс, сдерживаемый двумя милиционерами за плечи, рвется вцепиться тому в глотку.
— Прекратить скандал! Сейчас же! — вскричал Русов, вскакивая со стула.
Но Артемон и не думал прекращать. С еще большим пылом он стал вырываться из милицейских объятий, и еще громче орать.
— Змей ты, Кука! Падла! Отморозок!
— Отвали! — огрызнулся Кука.
Артемон взревел и ринулся на врага. На счастье Куки милиционеры, что сдерживали банкира, во время среагировали — вцепились в него мертвой хваткой. Так что пришлось Артемону ограничиться очередной порцией проклятий и смачным плевком в сторону телохранителя.
— Что тут происходит? — прошептала Сонька мне на ухо.
Я пожала плечами — сама ни черта не понимала.
— Сядьте, — скомандовал Русов, плюхаясь на место. — Оба.